Читаем Оруэлл: Новая жизнь полностью

Это была напрасная надежда. Энн никогда не выйдет за него замуж; и, несмотря на заверения, что на него можно положиться, что он не "займется с тобой любовью против твоей воли", она не примет дважды предложенное приглашение остаться на Юре. Он собирался уехать 10 мая, но потом резко изменил свои планы, когда из Ноттингема пришло известие, что Марджори внезапно умерла от болезни почек. Дневниковые записи о его пребывании в Ист-Мидлендс не содержат информации о похоронах - взгляд Оруэлла упал на цветущие деревья и "очень зеленую и перспективную" сельскую местность - но он должен был глубоко опечален кончиной Мардж. Она была старшей сестрой, которая писала ему в школе, и ее дом был желанным убежищем во время безденежных дней его ученичества в 1930-х годах. Он провел еще неделю в Лондоне, прежде чем отправиться в Биггар, расположенный в тридцати милях от Эдинбурга, где обосновались Коппы, посмотрел, как засевается овсяное поле, подстрелил кролика и заинтересовался повадками местных коз, а затем, 22 мая, в ходе сложного путешествия, включавшего поезд, автобус, паром и машину, отправился в Юру. Но в течение недели, проведенной у Коппов, он совершил поездку на юг. Это было посещение могилы Эйлин в Джесмонде. Полиантовые розы на ее могиле, как он обнаружил, хорошо укоренились. Она умерла чуть больше года назад.

Глава 25. На свободе

 

Я прекрасно провожу время. Я не делал никакой работы...

Письмо Фреду Варбургу, 22 июня 1946 года

 

Штормило, но часть дня было хорошо. Море все еще неспокойное. Перекрасил лодку и заделал, похоже, два плохих шва. Посадил еще несколько огурцов. Укоротил весла лодки на 6'' каждое.

Домашний дневник, 29 июня 1946 года

 

На следующий день после прибытия на Юру Оруэлл сел писать Майклу Мейеру. Сразу же возникла необходимость поблагодарить его за усилия по добыче боеприпасов для нелицензированного и потому незаконного ружья Оруэлла ("Если бы вы могли достать ударные капсюли, я был бы вам очень признателен"), но новому жильцу Барнхилла также не терпелось получить отчет о проделанной работе. Я только обживаюсь здесь - с ног до головы навожу порядок в доме". Ричард приедет только в конце следующего месяца, объяснил он, как только Сьюзен выпишут из больницы. Административные трудности в его новом доме включали отсутствие автотранспорта - пока он обходился древним мотоциклом - и засуху в начале лета, из-за которой не было воды для купания ("Однако здесь не очень-то испачкаешься"). Через неделю к нему присоединилась Аврил в роли экономки, а 4 июня он смог сообщить Дэвиду Астору, что "дом работает довольно хорошо, и у нас была чудесная погода". О книгах, журналистике и литературном Лондоне не упоминается. Спустя всего три месяца после кровоизлияния, которое свалило его с ног, Оруэлл знал, что он истощен. В кои-то веки он планировал позволить себе отпуск.

Все свидетельства его писем и дневников - с момента приезда он завел еще один домашний дневник, наполненный обычными медлительными заметками о природе, - говорят о том, что Оруэлл чувствовал себя на Юре как дома. Друзья вспоминали, с каким увлечением он рассказывал о преимуществах простой жизни в нескольких сотнях миль от Лондона. В. С. Притчетт, которого он убеждал переехать с женой и семьей в несколько нелепую обстановку ресторана "Белая башня", рассказывал, что привлекательность острова "заключалась в том, что он надолго терял связь с материком из-за штормов, что приходилось скрестись по скалам и берегам в поисках пищи и топлива и что он был свободен от конкуренции современного тоталитаризма". Как всегда, Оруэлл был очарован мельчайшими деталями естественной жизни, которая бурлила вокруг него: кукуруза, которую по-прежнему сеют вручную ("Здесь все делается невероятно примитивным способом", - сказал он Джорджу Вудкоку), но которая все еще всходит рядами, поскольку зерна имеют тенденцию скатываться в борозды; два фунта навоза на голову, которые ежедневно производят гуси Барнхилла, или так он подсчитал, осмотрев навозную кучу; грузовик, который в конце концов пришлось вызвать, чтобы вытащить корову из канавы; кубический фут воды, необходимый для того, чтобы сохранить жизнь омара в течение дня в вертеле. В репортажах Оруэлла есть особая пристальность: мельчайшие наблюдения за ландшафтом, в который редко вторгается человеческая деятельность.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное