Оружейный остров

– На берегу Босфора, в европейской части Стамбула. Слово Румели происходит от названия “Рим”, под которым Константинополь, византийский Рим, был известен арабам и персам. Румаали в твоей легенде – это, видимо, искаженный вариант “Рима”. Логично предположить, что Купец и Шкипер отправились из Египта в Турцию, правда? Погоди-ка… – Чинта почесала кончик носа. – È vero![41] Ты сказал, их изгнали из страны после пожара?

Я кивнул, и она воскликнула:

– Ну вот! Теперь у нас есть даже дата!

– Как так?

– В 1660-м в Стамбуле случился большой пожар – помнишь, его упомянул докладчик на открытии конференции? Великая сушь превратила город в пороховую бочку, и в июле 1660 года разразился страшный пожар, в котором погибли сорок тысяч человек и сгорели сотни тысяч домов. Две трети Стамбула превратились в пепелище, особенно пострадали кварталы, где жили евреи. Для них, обвиненных в поджоге, это стало полной катастрофой. Фанатики изгнали их из города, и многие евреи осели в Венеции. – Чинта прихлебнула вино. – Che preccato[42], нам мало известно о Шкипере Ильясе. Хорошо бы иметь хоть какой-нибудь намек, кто он и откуда родом.

– Минутку! – Я вспомнил одну деталь. – Есть такой намек. На стене святилища фигуру Шкипера сопровождал символ, который я не смог разгадать.

– Davvero?[43] Нарисуй.

Я достал из кармана ручку и салфетку и, прикрыв глаза, постарался вспомнить тот символ.

– Что-то вроде этого:

Я показал салфетку, подсветив ее фонариком своего телефона. Чинта надела очки и вгляделась в рисунок.

– Знаешь, по-моему, это… да нет, я уверена, это алеф, первая буква еврейского алфавита. Стало быть, Шкипер – еврей! В то время у восточных евреев имя Ильяс было обычным, а на иврите оно начинается с алефа. – Чинта захлопала в ладоши, точно ребенок, обрадованный подарком. – Ну вот, все как будто сходится! Ты сказал, Шкипер выкупил Купца у португальских пиратов?

– Так повествует легенда.

– Ага. – Чинта задумчиво поводила пальцем по кромке бокала. – Семнадцатый век, в Бенгальском заливе пираты-португальцы захватили пленников, и куда же они отправятся их продавать? Ответ ясен – в Гоа, азиатскую столицу португальской империи, центр работорговли в районе Индийского океана. – Чинта засмеялась. – Выходит, Дино, это не просто сказка. С исторической точки зрения сюжетная канва легенды вполне правдоподобна. Прототип главного персонажа – торговец из Восточной Индии, чью родину одолели засуха и наводнения, вызванные климатическими катаклизмами Малого ледникового периода. Купец, потерявший все и даже семью, решает искать счастья за морем. В пути корабль захватывают португальские пираты, они пленяют Купца и везут его на невольничий рынок в Гоа. Многоопытный моряк Ильяс узнает в пленнике цивилизованного человека, выкупает его и дарует ему свободу. По происхождению Ильяс португальский еврей, семья которого перебралась в Гоа, спасаясь от инквизиции. Однако нынче от нее нет покоя и здесь, и он вновь решает уехать, а Купец становится его спутником. Корабль Ильяса держит курс на Мальдивы, где путники изрядно набирают каури. Потом они отправляются в Египет, но обнаруживают, что страна бьется в судорогах “общего кризиса” семнадцатого века. Правительство разделилось на две враждующие фракции, экономика надрывается, время для коммерции негожее. Ильяс и его подопечный отплывают в Стамбул, столицу Османской империи, давней безопасной гавани евреев. Однако и там зреют невзгоды. Земля охвачена ужасной засухой, появляются странные мессии. В Стамбуле царит подозрительность, и когда на город обрушивается страшный пожар, обвиняющий перст указует на еврейскую общину. Ильяс делает вывод, что здесь небезопасно, и пара вновь пускается в путь, на сей раз в Венецию. – Чинта взмахнула рукой, точно фокусник, извлекающий предметы из воздуха. – Изволь, вот тебе твоя легенда!

Но у меня еще остались сомнения.

– Я не понимаю, зачем Шкипер потащил Купца в Италию? Ведь там темнокожий бенгалец будет бельмом на глазу.

Даже в темноте было видно, как вспыхнул взгляд Чинты.

– Вспомни-ка Отелло, мой дорогой! В Венеции твой Купец стал бы не первым и не последним темнокожим мужчиной. Тогда это был самый космополитический город на свете. Приезжие из разных частей Европы неизменно отмечали, как много в Венеции иностранцев, включая жителей Леванта, Северной Африки, Мали. Потому-то здесь и разворачивается действие двух шекспировских пьес, Венеция – единственный убедительный антураж для персонажей вроде Шейлока и Отелло.

Уступив в этом пункте, я отыскал другой контрдовод:

– А что насчет каури? Зачем они нужны в Венеции?

– Для прибыли, разумеется! Веками каури были важным артикулом в венецианской торговле. В Империи Мали они служили валютой, а Венеция была главным перевалочным портом для грузов из африканских стран. В семнадцатом веке спрос на каури увеличился, поскольку ими рассчитывались в атлантической работорговле. Через венецианские рынки проходили немалые потоки этой валюты, и наши герои не нашли бы лучшего места для сбыта своих раковин.