Осада

Георгидзе по-уставному вытянулся и, отдав честь, пошел прочь. С того дня ефрейтор частенько мысленно вступал в спор с замполитом, с нетерпением дожидаясь возможности поговорить с командиром роты о тех претензиях, которые у него имелись к замполиту. Однако переправа через Дунай и завершение операции по окружению Будапешта, а также ряд упорных боев с противником, который стремился разорвать кольцо, лишали советские войска даже кратковременного долгожданного покоя и отдыха. Командиру роты вздохнуть спокойно и то было некогда.

В первый день Нового года Георгидзе умудрился все-таки напомнить ротному, что он хотел бы поговорить с ним по одному очень важному делу, но капитан Костров, которого Георгидзе называл попросту Матвеем Кузьмичом, и на этот раз успокоил ефрейтора словами:

— Я не забыл, Георгидзе, не забыл, дорогой мой… Вот как только выдастся небольшая передышка, сядем где-нибудь и спокойно побеседуем…

Точно такие же слова ротный сказал грузину и сегодня, когда вместе с замполитом обходил огневую позицию перед предстоящим боем. Когда рота успешно отбила первую контратаку противника, в расположении взвода, в котором служил и Георгидзе, появился замполит. Его временно назначили командовать взводом вместо убитого в бою командира. Младший лейтенант приказал ефрейтору Георгидзе выдвинуться несколько вперед, поближе к «ничейной» полосе, и, окопавшись, внимательно наблюдать за противником.

— Если гитлеровцы попытаются приблизиться к сгоревшим танкам, немедленно открывайте по ним огонь! — приказал новый взводный ефрейтору.

— А чего их понесет к горящим танкам? — спросил Георгидзе замполита.

— А вам разве это непонятно, ефрейтор? — вопросом на вопрос ответил Фролов. И раздраженно объяснил: — На нашем участке действуют не простые немцы, а солдаты из танковой дивизии СС «Викинг». Эти головорезы наверняка не оставят на поле боя своих раненых… да и уцелевшее снаряжение из танков постараются унести к себе… Теперь понимаете? А вообще-то, вместо того чтобы задавать никому не нужные вопросы, лучше бы потрудились выполнять то, что вам приказано!

Бросив уставное «Слушаюсь!», Георгидзе покачал головой и, вылезая из окопа, пополз вперед к «ничейной» полосе. Внимательно рассматривая местность, на которой горели подбитые танки, ефрейтор снова мысленно пришел к выводу, что главным их противником являются фашисты независимо от их национальности: немцы они или же венгры.

Вскоре замполит сам приполз к окопчику, в котором расположился Георгидзе, чтобы лично проверить, хорошее ли тот выбрал место для наблюдения, и сделал ефрейтору замечание относительно того, почему он не разложил у себя под рукой боеприпасы.

— В магазинной коробке винтовки помещается всего пять патронов, а вы представьте себе, что гитлеровские танкисты начали вылезать из танков, а им на помощь идут еще… Что вы тогда делать станете?

«Зажму себе нос покрепче: уж больно я не люблю вонь от жареных нацистов», — так и хотелось съязвить Георгидзе, который не спускал глаз с ярко горящих танков, но на этот раз он мудро промолчал. Младший лейтенант дал ему еще несколько советов и уполз в свою траншею.

«Эх, Матвей Кузьмич, ради бога, найди ты часок времени, чтобы выслушать меня…» — вздохнул Георгидзе.

Спокойно раскуривая трубку и вспоминая все события, случившиеся за день, Георгидзе подумал, что даже два десятка нацистов не доставят ему столько забот, сколько один замполит. «Двадцать нацистов нужно уничтожить, и я их уничтожу, а вот в голове младшего лейтенанта навести порядок намного труднее, чем кого-то уничтожить… и тут я один вряд ли справлюсь».

Выпустив дым изо рта, ефрейтор невольно задумался над тем, почему младший лейтенант пошел на политработу, если его не интересует, о чем думают солдаты, что их тревожит. Он только приказывает и ждет, чтобы подчиненные точно выполняли все его распоряжения.

«Говоришь, говоришь, а толку что…» — снова мысленно обратился ефрейтор к замполиту и, вспомнив о ротном, вздохнул: «Ну и приобретение же ты себе сделал, Матвей Кузьмич, ничем не лучше, чем я когда-то в Бухаре».