Осада (СИ)

– Господи, – прошептал Кондрат едва слышно, – неужели Ты задумывал именно это? Все это изначально.

Он замолк, устыдившись, убоявшись своей мысли.

На следующий день Насте попались молодые девушки, жаждущие новых ощущений, переспать с беженкой, наверное, для москвичек было действительно экстремальным занятием. Она не отказывала, ни одной, ни второй, ее подруге, присоединившейся  к ним чуть позднее. Кондрат вышел, кажется, он один обращал еще внимания на такие тонкости, остальные остались зрителями, впрочем, особо впечатлительных детей дошкольного возраста все же прогнали, чтоб те не мешали никому, мамаша, кормившая грудью ребенка на соседнем матраце, вынуждена была подвинуться, но так же не имела ничего против. Кто-то мастурбировал, наслаждаясь зрелищем, кто-то снимал на мобильный телефон, вот как несколько дней ставшей просто игрушкой – сотовая связь прекратила свое существование. Кто-то беззаботно спал, равнодушный к вздохам и вскрикам.

Когда они кончили, и Настя вышла, немного передохнуть, пересчитать выручку, – с ней все же расплатились деньгами и обещанием обязательно придти еще, потому что понравилась, – на входе столкнулась с взволнованным Микешиным, появившимся перед ней будто из ниоткуда.

– У вас все? – выдохнул он, и не дожидаясь ответа, продолжил: – Можешь не пересчитывать, до меня тоже кому-то дело нашлось.

Она подняла голову. Рядом с Кондратом стоял невысокий молодой человек, типично кавказской внешности, который, словно чувствуя необходимость в подтверждении слов отца дьяка, произнес:

– Мне срочно нужен священник, – как ни странно, совсем без акцента. Она кивнула, а вот следующая фраза ее не удивила вовсе. – Впрочем, и ты, если не занята, можешь пойти.

101.

У здания Администрации народ стал собираться с полудня. Милиция отнеслась серьезно к акции, подготовилась, немногочисленные протестанты к вящему своему изумлению увидели строй ОМОНа и два десятка грузовиков, перекрывших соседние улицы.  К часу площадь оказалась оцеплена полностью, протиснуться на нее можно было лишь через плотные порядки милиции, пара сотен собравшихся оказалась в плотном кольце из не менее чем тысячи бойцов. Многим показалось, что и лица ОМОНа знакомые, равно как и их методы. По крайней мере, шепоток по площади такой прошел. А после толпа начала скандировать: «Дзюба, что ты натворил!», протяжно так, нараспев.

Сам Лаврентий, услышав первые крики, немедленно подошел к окну.

– Разорались, – буркнул он в пустоту кабинета. – Дня не прошло, уже понеслось. Как дети малые. То одно им не так, другое не эдак. Что мне прикажете перед вами с Марковым меряться, кто из нас больший царь? Еще неизвестно, кого бы вы приняли, а кого выставили, – после недолгой паузы произнес он, хмурясь. Селектор пискнул, начальник гарнизона поинтересовался, может уже начать разгон. Дзюба, выругав того, повесил трубку. – Видимо, как бы страна не называлась, она всегда будет такой. Вот разгоню я вас к чертям собачьим, небось мне первому будете потом жопу лизать, ни о каком Маркове не вспомните.

Лаврентий отошел от окна и некоторое время бесцельно бродил по кабинету, не зная, чем заняться. Крики за окном раздражали, стеклопакет от них не спасал, шум кондиционера не заглушал – день выдался изумительно теплый и ясный, такой тихий, погожий, спрашивается, чего ради эта пара сотен лоботрясов рвет свое хайло перед зданием Администрации, будто и впрямь может не только докричаться, но и, докричавшись, изменить прошлое в свою пользу. Заставить самолет Маркова приземлиться, а Дзюбу встретить его в на дорожке и начать переговоры.

– Они российский флаг подняли, – доложил командующий, снова влезая в мысли Дзюбы.

– Да хоть армянский, мне что. Пусть горланят. Неужто вам так неймется кулаки почесать? – после этого командующий не отзывался более. Лаврентий сел за стол и взяв себя в руки, начал готовить распоряжение о введении чрезвычайного положения на территории столицы республики, а так же во всех крупных городах «в связи с угрозой безопасности и здоровью граждан». Это ему напомнило что-то очень знакомое, пальцы быстро набили набившую оскомину цитату, Дзюба просмотрел написанное, и тут же стер, а затем написал снова, изменив на «в связи с реальной опасностью появления в указанных городах больших групп живых мертвецов». Все равно отдавало душком прошедших времен. Вызвал секретаря – Надя наконец-то ушла со столь несолидной для первой леди работы, став главой по-прежнему несуществующей Администрации президента, этакий укол Устюжному, который, впрочем, все равно его не заметит..

Пристально взглянув на двадцатилетнего парня, Лаврентий приказал отрихтовать текст и вернуть на подпись. И снова подошел к окну.