Осень

Я не ожидал, что останусь один. Попасть в муниципальное депо, о котором я говорил раньше, внезапно показалось мне не очень подходящим вариантом. Ладно, я мог бы туда попасть, но что тогда? Я уже обнаружил, что у меня не хватило духу покончить с собой. Так что же мне оставалось - просто сидеть и голодать или ждать, пока я умру от обезвоживания, одиночества, скуки или старости?

Фермерский дом, из которого я только что уехал, был самым безопасным из оставшихся мест.

40.

Майкл вошел с улицы в дом.

- У нас проблема, - сказал он, его лицо было взволнованным.

Сразу же обеспокоившись, Эмма прекратила то, что делала, и бросилась к нему в коридор.

- В чем дело?

- Фургон, - ответил он. - Это полный пиздец. Там вытекает масло и всякая дрянь. Похоже, внизу что-то треснуло.

- Так ты можешь это исправить? - спросила она.

Разумный вопрос. Майкл уныло покачал головой.

- Понятия не имею, черт возьми, - признался он. - Я могу водить машину, заправлять ее бензином и менять шины, но это почти все.

- Так что же нам делать? Мы можем обойтись без него?

- Мы можем, но мы чертовски рискуем. Что, если то же самое случится с "Лендровером"?

- Так что же нам делать? - снова спросила она.

- Мы выйдем и возьмем себе другой фургон, - ответил он.

И вот, менее чем через час, Майкл и Эмма снова оказались вне относительной безопасности фермы Пенн и направились обратно в одну из мертвых деревень, разбросанных по разлагающейся сельской местности.

На этот раз, обычно острое чувство направления Майкла подвело его. Отвлекшись на тело, выскочившее на них из ниоткуда на перекрестке, он свернул не туда, что вскоре вывело их на длинный прямой участок узкой дороги. Дорога поднималась более чем на милю, прежде чем стала более ровной. На вершине подъема деревья и кусты, которые окружали их раньше и закрывали обзор, исчезли. Повсюду вдруг стало пусто, просторно и открыто. Заинтригованный, Майкл проехал через открытые ворота и выехал на широкое поле, усеянное несколькими машинами. Они прибыли на пыльную автостоянку на вершине утеса, откуда с дальней стороны поля открывался вид на океан. Ни один из них не думал, что они находятся так близко к побережью. В суматохе и дезориентации последних нескольких недель весь их мир чувствовал себя так, словно его вытянули и исказили до неузнаваемости. Карты и атласы были забыты и отложены в сторону, поскольку они изо дня в день боролись за выживание. Как ни странно, океан был последним, что Майкл ожидал увидеть.

Немного более расслабленные, чем раньше (возможно, потому что на этот раз они не могли видеть поблизости ни одного тела), они подъехали к той части автостоянки, откуда открывался лучший вид на кажущееся бесконечным водное пространство под ними, и остановились. Майкл выключил двигатель и откинулся на спинку стула.

- Я все испортил, не так ли? - улыбнулся он.

- Не имеет значения, - пробормотала Эмма, слегка приоткрывая окно.

Шум ветра и моря был громким и желанным. Помимо того, что на какое-то время разрушила всепоглощающую тишину мира, это также маскировало любой звук, который они могли издавать вдвоем.

Вид океана наполнил Майкла неожиданным сочетанием эмоций. В детстве он всегда любил море и, увидев его сейчас, вспомнил несколько воспоминаний о детских каникулах, когда небо всегда было темно-синим, солнце огромным и жарким, а дни казались бесконечными. Воспоминание о тех давно минувших невинных днях наполнило его теперь уже знакомой печалью и горем. Но эти тяжелые, отчаянные чувства также сопровождались легким восторгом, потому что на этот раз они вдвоем были свободны от ограничений фермы и барьера и, по крайней мере, на короткое время, вдали от миллионов тел, которые мучили их жизни.

- Безопаснее всего было бы взять одну из этих машин, - сказал он, указывая на парковку. - Мы найдем ту, которая в лучшем состоянии, опорожним еe, а затем отвезем обратно.

Эмма кивнула и продолжила смотреть на море.

- Думаешь, отсюда безопасно выбраться? - спросила она.

- Не знаю, - ответил он. - Там ничего такого нет. Пока мы будем вместе, все будет в порядке.