Осень призраков

– Два дня мужчины от шести до шестидесяти копали могилы. Мы делали это молча. Даже дети не нарушали траура плачем. Не в каждую семью пришла смерть, но пережить резню и остаться человеком – совсем разные игры. Шли дожди. Могилы казались скорее лужами, чем дырами в земле. Я сидел возле четырех размытых холмиков и жалел, что не лежу в пятом. Одежда промокла насквозь. Куртка тяжело легла на плечи. Не сразу сообразил, что это ладони прижимают меня к земле. «Ты – последний из рода?» – спросил человек из-за спины. Не хотел отвечать, но кивнул. «Чего хочешь, отомстить или умереть?» – «Умереть», – всхлипнул я, хотя отец нипочем не оценил бы таких слов и не позволил матери меня жалеть. «Значит, свернуть тебе шею, а орудие мести отдать другому?» Я хотел обернуться, но руки держали крепко. «Отвечай!» – Он не повысил голоса, но я понял, смолчать. «Нет», – помотал я головой. «Думаешь, Иисусу понравился крест или гвозди?» Я подумал, наверное, кто-то послал за проповедником, и тот приехал из города отпевать покойников. «Иисус боялся, но иначе было нельзя». Я не понимал, к чему он клонит. «Вот», – рука убралась с плеча и тут уже уронила мне на колени склизскую мерзость размером с небольшую тыкву. Она шевелила лапками, и когда я взял ее в руки, оказалась человеческим черепом. Я заорал и отшвырнул его от себя. Череп упал на дорогу, размешанную десятком ног, и начал тонуть в грязи. Рука отвесила оплеуху, от которой у меня зазвенело в ушах. Забыл, во что был одет в тот день, какого цвета у матери глаза, а этот звон слышу, как сейчас. «Подбери!» – прорычал человек, и я не посмел ослушаться. Мокрая земля забила глазницы черепа. Он не дышал, в том не было нужды. Но щупальца двигались. «Я отдам тебе все, что осталось». – Мужчина предстал перед моими глазами. Признаться, он меня разочаровал. Невысокий, остроносый, от меня не укрылась его болезненная худоба и горб. Длинные волосы лежали по плечам вдовьим покрывалом. У ног незнакомца ерзала котомка. Внутри нее перекатывались и кряхтели какие-то животные. «Здесь дюжина», – продолжил горбун, не спуская с меня глаз. Я заметил, что он странно произносит слова, будто не хочет широко открывать рот. «Зачем они?» – Я догадался, что прячется внутри мешка. «Это твоя месть. Выкопаешь гробы, достанешь оттуда тела, и я научу тебя оживлять мертвых». «Я не смогу! Может, кто-то другой?! Мне пятнадцать!» – «Ты – последний из рода?» – терпеливо повторил мужчина, его рот раскрылся шире обычного, и я увидел – вместо зубов торчало кривое железо. Да – кивнул я. «Месть или смерть?» – надвинулся горбун, я оступился и сел прямо в лужу. «Месть», – пролепетал я, чувствуя, как грязь течет мне в сапоги. «Каждый сам воскрешает своих мертвецов», – сказал он и отошел в сторону.