«Осень в горах» Восточный альманах. Выпуск седьмой.

Всю ночь Чжао Цзы–юэ ворочался в постели. Его губы, еще хранившие аромат прелестной ручки, которую он поцеловал, горели и чесались. Когда прокричали первые петухи, он заставил себя смежить веки и тут же увидел, как его жена с бинтованными ножками, растрепанная, гонит Тань Юй–э, замахнувшись на нее мотыгой. Навстречу в одних чулках спешит пышущая гневом Ван Лин–ши. Вот она хватает девушку, а его жестокая жена бьет Тань Юй–э по голове мотыгой. Даже во сне Мудреца прошиб–холодный пот. Он вздрогнул, стукнулся о железную спинку кровати, открыт глаза и сел, потирая ушибленную голову. За окном уже занималось утро.

— Ну и сон, — пробормотал Мудрец. — Ладно, пора за дело!

Он быстро оделся, плеснул на лицо холодной воды и отправился на телеграф. Сеттльмент словно вымер: кинотеатры, кабаре, даже улицы — все было объято тишиной. Но вот до Мудреца донесся запах опиума, приглушенный стук костей из дома со стеклянным фонарем над зеленой дверью, и Мудрец немного успокоился: лучшие люди сеттльмента, видимо, остались живы.

Было всего половина седьмого, когда он подошел к телеграфу. Внутри царил мрак. Стрелка на больших часах двигалась вперед рывками, но слишком медленно. Мудрец взглянул на свои часы — они шли не быстрее. Ничего не поделаешь! Солнце будто играло с ним в прятки, то выглядывая из–за туч, то снова скрываясь, и Мудрец, возмечтавший взять Тань Юй–э в наложницы, подумал, что его счастье так же непостоянно, как это солнце.

Наконец пробило восемь. Мудрец с облегченным вздохом следил за тем, как открываются неприступные и злые двери телеграфа, потом ворвался внутрь с искренним намерением при случае воскурить свечи в храме бога богатства и послал отцу телеграмму, умоляя срочно выслать деньги для одного важного дела.

Теперь ему стало еще легче. Он решил пойти к Тань Юй–э и посоветоваться, как сыграть их замечательную свадьбу, но вдруг горько рассмеялся: он не знает, где она живет! Вчера он говорил ей только своей любви и позабыл спросить адрес. Это был страшный удар, и Мудрец невольно вспомнил увиденный им ночью кошмар. Он с такой силой сжал свой модный стек, что тот задрожал в его руке: «О небо, о духи! Если я вас чем–нибудь прогневал, не смейтесь надо мной, лучше убейте!»

Ему не оставалось ничего другого, как заплакать. Слезы, стекая на его новую куртку, грозили смыть всех разноцветных драконов, и он невероятным усилием воли сдержал их. Эта жертва не могла помочь ему с женитьбой, но, по крайней мере, сберегла новую одежду.

Внезапно из самых глубин его сознания всплыла к блестящая мысль: «Схожу–ка я к Чжоу Шао–ляню, пусть погадает мне! Ведь можно же установить гаданьем, где она живет? Я буду просто дохлой собакой, если не стану молиться всем богам и не найду ее! Правильно, правильно, правильно!..»

Твердя слово «правильно», как будто отбивая барабанную дробь, он решительным шагом направился к университету Волшебных перемен. Ворота были уже открыты, и Мудрец, даже не глядя на привратника, пошел прямо к пансиону.

— Старина Чжоу! Шао–лянь! — крикнул он еще со двора.

Никто не ответил. Мудрец заглянул в окно и увидел, что его приятель, закутавшись в одеяло, неподвижно сидит на постели, словно отощавший бодисатва, устремленный всеми помыслами к небу, и учится самосозерцанию.

— Черт бы его побрал, — пробормотал Мудрец. — Вечно дурака валяет!

— Входи, Цзы–юэ! — торжественно произнес Чжоу Шао–лянь своим визгливым голосом.

— Я помешал тебе?

— Ничего, входи.

— Чжоу, дорогой, погадай мне! — попросил Мудрец, зажимая нос.

Заметив его жест, Чжоу Шао–лянь поспешно открыл окно — иначе он так и просидел бы целый день, погруженный в самосозерцание, даже не подумав проветрить комнату.

— О чем гадать? Если у тебя появилось какое–нибудь желание, то для его осуществления нужно не гадание, а план, — сказал Чжоу Шао–лянь, принимаясь стелить постель. Эта операция заключалась только в перекладывании одеяла таким образом, чтобы вечером можно было без хлопот нырнуть под него.

— Послушай, мы же с тобой земляки и однокашники, ты должен мне помочь…

— Что, наконец, у тебя стряслось?

— Честно говоря, вчера я встретил одну девушку по фамилии Тань и решил взять ее в наложницы. Ты, может, ее знаешь?

— Тань?

— Ты знаешь ее?

— Нет, просто я хочу тебе кое–что сказать. С дядей насчет английского я уже договорился. Ты когда к нему пойдешь?

— У меня сейчас и минуты нет свободной! — нетерпеливо бросил Мудрец.

Чжоу Шао–лянь стал умываться, а Мудрец, нахмурившись, ждал, что он ответит.

— Ура, я кое–что придумал! — заявил Чжоу Шао–лянь, вытирая лицо.

— Что именно?

— Мы пойдем к дяде, ты постараешься ему понравиться, и если тебе это удастся, все в порядке. Может, она проститутка, только занимается этим тайком, тогда он…

— Никакая она не проститутка, а студентка!

— Студентка или проститутка — это в данном случае не важно, мой дядя с любой сладит. Он ведь крупный чиновник…

— Если я поступлю к нему учителем, мне неловко будет говорить с ним о таких вещах! — раздраженно перебил его Мудрец.