Осень в Пекине. Рассказы

Это разбудило Сатурна Лямьеля. Его красивые глаза цвета лесного ореха открылись, и он подтянул сползший на колени шотландский плед. Затем снова закрыл глаза. Казалось, он опять заснул.

Раймон страшно покраснел и повторять свой вопрос не стал. Гарамюш что-то ворчала в углу. Потом достала из сумочки помаду и, манипулируя нижней частью корпуса, два-три раза украдкой выдвинула ее из тюбика, чтобы Раймон понял, что она имела в виду. Раймон покраснел еще больше.

Брис и Жак склонились над чемоданчиком, а Коринна смотрела на Гарамюш с отвращением.

— Ноги,— сказал Жак.— Снимите с него ботинки,— подсказал он Раймону.

Тот, счастливый от того, что может быть полезным, присел на колени возле Сатурна Лямьеля и попробовал развязать шнурки его ботинок. Но шнурки при одном только приближении его рук со свистом закрутились во всех направлениях. Разозленный неудачей, он сплюнул, словно кот во гневе.

— Ну давайте же! — воскликнул Брис.— Вы нас задерживаете.

— Я изо всех сил стараюсь,— оправдывался Раймон.— Не выходит ничего.

— Держите,— сказал Брис.

Он протянул Раймону блестящие острые щипчики. Раймон надрезал кожу вокруг шнурков, чтобы не повредить их, и после окончания операции намотал их себе на пальцы.

— Нормально,— сказал Брис.— Остается снять их.

За это взялся Жак. Сатурн Лямьель все еще спал. Сняв ботинки, Жак положил их в сетку.

— А если носки оставить? — предложила Коринна.— Горячее будет. И рану загрязнят. Это может вызвать инфекцию.

— Хорошая идея,— одобрил Жак.

— Согласен,— поддержал его Брис.

Раймон сидел рядом с Сатурном и играл со шнурками.

Брис достал из чемоданчика миниатюрную паяльную лампу, бутылочку и вылил ее содержимое в отверстие горелки. Жак зажег спичку, и бензин вспыхнул. Красивое желто-синее пламя с дымом взвилось и обожгло Брису брови. Пострадавший выругался.

В этот момент Сатурн Лямьель открыл глаза, но вскоре опять их закрыл. Его красивые ухоженные длинные руки покоились на шотландском пледе и были скрещены настолько сложным образом, что у Раймона даже голова разболелась за те пять минут, в течение которых он пытался постичь, что же это за скрещение.

Коринна открыла свою сумочку и взяла расческу. Она причесывалась перед окном: тьма снаружи это ей позволяла. В степи выл сильный ветер, волки скакали, чтобы согреться. Поезд обогнал путешественника-велосипедиста, тот из последних сил нажимал на педали, но его двухколесный друг увязал в песке. Было уже недалеко до Брискипотольска. Степь будет иметь тот же вид до самого Горнопутчика, что за две с половиной версты от Бранчачарновня. Никто не мог произнести имена этих городов, и обычно их называли так: Юрвиль, Масон, Ле Пюи, Сент-Машин.

Лампа раз за разом выплевывала пламя, и Брис уменьшил его силу. Затем передал лампу Раймону и поставил чемоданчик на землю.

— Сделаем последнюю попытку? — осведомился Раймон.

— Да,— ответил Жак и, наклонившись над Сатурном, спросил: — Вы едете до Хонострова?

Сатурн открыл один глаз и тут же его закрыл.

— Мерзавец! — воскликнул взбешенный Брис.

Теперь он сам присел перед Сатурном на колени и приподнял одну ногу, не уточняя какую.

— Если вы сожжете сначала ноги,— пояснила Коринна,— то будет лучше — дольше заживает.

— Дайте мне лампу,— сказал Брис Раймону.

Тот протянул ему лампу, и Брис прогулялся пламенем по двери купе, чтобы проверить, нормально ли лампа греет. Лак тут же начал плавиться, купе наполнилось дурным запахом.

Загоревшись, носки Сатурна запахли еще хуже, и Гарамюш сразу определила, что это была шерсть. Коринна не присматривалась, она взялась читать книгу. Раймон и Жак замерли в ожидании. От ноги Сатурна поднимался дым, слышалось потрескивание, смердело горелой кожей, на пол падали черные капли. Брис держал ногу Сатурна в своей вспотевшей руке, ему становилось дурно. Коринна отложила книгу в сторону и опустила немного оконное стекло, чтобы прогнать вонь.

— Хватит,— решил Жак.— Попробуем еще раз.

— Вы играете в карты? — приветливо спросил Раймон, поворачиваясь к Сатурну.

Рот у него был сжат немного сильнее обычного, лоб наморщился. Он улыбнулся и прикрыл веки еще плотнее.

— Все впустую,— сказал Жак.— Не хочет говорить.

— Ну и негодяй! — возмутился Брис.

— Очень плохо воспитанный тип,— выразил свое мнение Раймон.— Нормальные люди в купе, где еще пять пассажиров, отвечают, когда к ним обращаются.

— Или забавляются,— сказала Гарамюш.

— Заткнитесь, вы! — почти выкрикнул Брис.— И так понятно, чего вы хотите.

— Можете попробовать поработать щипчиками,— заметила Коринна.

Она подняла свое красивое лицо, и ее веки забились, словно крылышки бабочки.

— На ладонях вы найдете интересные места,— добавила она.

— Ну что, выключим? — предложил Брис.

— Но почему? — удивилась Коринна.— До Хонострова еще далеко. Продолжайте по очереди.

— Заговорит — никуда не денется,— сказал Жак.

— Черт бы его побрал! Ну и морда! — возмутилась Гарамюш.

На овальном лице Сатурна Лямьеля появилась мимолетная улыбка. Брис снова взялся за лампу и приступил к обработке стопы другой ноги. Раймон тем временем рылся в чемоданчике.