Осень в Пекине. Рассказы

Голубой огонек горелки вошел в пятку. Раймон тем временем искал нерв. Жак подбадривал его.

— Попробуйте под коленом,— посоветовала Коринна.

Они положили Сатурна, чтобы было удобнее работать.

Лицо у Сатурна было совершенно белое, веки больше совсем не приоткрывались. В купе был сильный сквозняк: запах паленой кожи становился уже почти невыносимым, и это Коринне не нравилось.

Брис погасил лампу. С ног Сатурна стекала на испачканную полку черная жидкость.

Жак вытер лицо обратной стороной ладони. А Раймон дотронулся пальцами к губам. Ему хотелось петь.

Правая рука Сатурна была похожа на раздавленный инжир. С нее свисали куски кожи и сухожилий.

— Стойкий парень,— отметил Раймон и подскочил, увидев, что рука Сатурна сама упала на лавку.

Они не могли сесть все вместе на одной лавке; Раймон решил выйти в коридор, чтобы размять ноги. Он прихватил в чемоданчике лист наждачной бумаги и напильник.

В результате от окна до двери расположились: Коринна, Гарамюш, Жак и Брис.

— Ну и рыло! — сказал Жак.

— Не хочет говорить — и все,— удивилась Гарамюш.

— Это мы еще посмотрим! — воскликнул Брис.

— Я предложу вам сейчас кое-что другое,— начала Коринна.

II

Поезд тем временем все еще ехал по заснеженной степи. За окном мелькали толпы нищих, возвращавшихся с подземного базара города Голдзин.

Уже совсем рассвело, и Коринна разглядывала пейзаж за окном — тот об этом догадался и скромно спрятался в кроличьей норке.

У Сатурна Лямьеля оставались лишь одна нога и полторы руки, но поскольку он все еще не проснулся, нельзя было серьезно надеяться на то, что он заговорит.

Проехали Голдзин. До Хонострова оставалось всего лишь шесть верст.

Брис, Жак и Раймон были истощены, но их моральный дух держался еще на трех зеленых веревочках, по одной на каждого.

В коридоре прозвенел теологальный[41] звонок, и Сатурн дернулся. Брис выпустил из рук иголку, а Жак чуть не сжег себя электроутюгом, который он держал в этот момент в руках. Раймон с усердием продолжал определять точное местонахождение печени, но рогатке Бриса не хватало точности.

Сатурн приоткрыл веки. Он с трудом сел, поскольку отсутствие левой ягодицы, по идее, не должно было позволять ему удерживать равновесие, и натянул свой шотландский плед на оставшуюся ногу, с которой свисали лоскуты кожи. Туфли попутчиков чавкали кровью.

Сатурн встряхнул своими золотистыми волосами и приятно улыбнулся соседям:

— Я не болтлив, так ведь?

Как раз в этот момент поезд въезжал на хоностровский вокзал. Из вагона вышли все.

ДОХЛЫЕ РЫБЫ

I

Как всегда, дверь вагона заклинило. На другом конце поезда начальник при фуражке давил на красную кнопку, нагнетая по трубам сжатый воздух. Помощник изо всех сил пытался раздвинуть створки двери. Было жарко. По лицу, словно мухи, ползли серые капли пота. Из-под пиджака торчал грязный воротник рубашки из бронированного зефира.

Поезд уже двигался, когда начальник взял и отпустил кнопку. Паровоз выдохнул воздух, тот крутанулся под вагоном, дверь спокойно раскрылась, и помощник едва удержался на ногах. Выходя из вагона, он споткнулся, зацепился сумкой за закрывающее устройство и порвал ее.

Поезд тихо набирал ход, и напором воздуха помощника приклеило к зловонным уборным, где два араба, пустив в ход ножи, завершали политическую дискуссию.

Помощника передернуло, он взъерошил волосы, которые прилипли к черепу, как жухлая трава к земле. От груди исходил пар — она взмокла, как у загнанной лошади. Из расстегнутой рубашки были видны выступающие ключицы и криво посаженные ребра. Тяжело ступая, он заковылял по перрону, вымощенному зелеными и красными восьмиугольниками кое-где с черными подтеками. После обеда начался ливень, казалось, ему не будет конца, а служащие вокзала посвящали непристойным занятиям время, в которое должны были в соответствии с Генеральной хартией железнодорожных служащих убирать перронные площадки.

Помощник пошарил в карманах. Пальцы нащупали прямоугольник из толстого гофрированного картона, который нужно было показать при выходе. У помощника болели колени и скрипели плохо подогнанные суставы: он целыми днями стоял по колено в воде.

Надо отметить, в сумке у него была очень даже примечательная добыча.

Он протянул билет безликому контролеру, стоявшему за решеткой. Взяв билет, тот внимательно посмотрел на него и злобно усмехнулся.

— Другого нет?

— Нет...— ответил помощник.

— Этот фальшивый...

— Но мне его дал хозяин,— дружелюбно сказал помощник, улыбаясь и разводя в недоумении руками.

Контролер ухмыльнулся:

— Тогда ясно: билет фальшивый. Он сегодня у нас десять таких купил.

— Каких — таких?

— Фальшивых.

— Но зачем они ему? — Улыбка на лице у помощника сдвинулась влево, начала куда-то исчезать.

— Зачем? А чтобы вам дать,— ответил контролер.— В результате: primo — вас можно поучить уму-разуму, что я сейчас и делаю, secundo — взять с вас штраф.

— Но за что? — растерянно спросил помощник.— Да у меня и денег почти нет.

— А за то, что стыдно ездить с фальшивым билетом...— парировал контролер.

— Так вы же сами их делаете!..