Осень в Пекине. Рассказы

Волосяной покров на теле: слабо выражен

Возраст: неопределенный

Лицо: продолговатое

Нос: достаточно прямой

Уши: универсального типа в форме ручки амфоры

Одежда: малоухоженная, с оттянутыми от сомнений карманами

Дополнительные сведения: не представляют никакого интереса

Привычки: за исключением перемен — постоянные.

Заполнив анкету, Афанагор разорвал ее. Он не испытывал в ней какой бы то ни было нужды по причине того, что с юных лет занимался сократовским упражнением, именуемым в простонародье:

γνωθι σεαυτον[7]

Палатка Афы была сделана из специально выкроенной материи и оснащена смотровыми окошками, а также прочими изысканно подобранными приспособлениями. Она была прикреплена к земле с помощью кольев из цилиндрической базуки, придававших ей необходимую высоту и прочно ее удерживавших.

Над этим жильем была еще одна матерчатая оболочка. Держалась она посредством системы веревок, привязанных к металлическим кольям, что позволяло избегать неприятного хлопанья во время дуновения ветра.

Монтаж этой палатки, превосходно исполненный Мартеном Лардье, помощником Афанагора, позволял возможному гостю испытать целую гамму чувств в зависимости от качества и остроты его восприятия, а также оставлял простор для перспективных переживаний. Палатка занимала площадь в шесть квадратных метров (с некоторой мерой допуска, потому что она была произведена в Америке, а англосаксы измеряют в дюймах и футах то, что остальные делают в метрах, по поводу чего Афанагор часто подшучивал: в стране, где является хозяином фут[8], неплохо было бы, чтобы на ноги стал метр), а рядом было достаточно много свободного места.

Мартен Лардье, который трудился неподалеку над тем, чтобы выровнять оправу своей лупы, искривившуюся в результате слишком большого увеличения, вошел в жилье своего начальника. Мартен тоже заполнил анкету, однако порвал ее слишком быстро для того, чтобы мы могли ее здесь воспроизвести, но мы еще заставим его повторить написанное. Впрочем, с первого взгляда и так можно удостовериться в том, что он — брюнет.

— Принесите поесть, Мартен! — сказал археолог, поддерживающий в своем лагере железную дисциплину.[9]

— Хорошо, учитель,— без излишней оригинальности ответил Мартен.

Он поставил поднос на стол, сел напротив Афанагора, и они со звоном запустили свои пятизубые вилки в большую коробку с рагу, которое приготовил чернокожий слуга Дюпон.

Чернокожий слуга Дюпон готовил в это время другую банку к ужину. Для этого ему надо было сварить в крутом кипятке волокнистое мясо мумии, сопровождая этот процесс целой церемонией добавления приправ, готовилось блюдо на огне, поддерживаемом в состоянии горения с помощью торжественных заклинаний; затем необходимо было заполнить содержимым, сваренным в крутом кипятке, луженую коробку (и при этом не забыть слить крутой кипяток в маленький сток), а затем заварить коробку с помощью железного листа, в результате чего получалась порция консервов на ужин.

Дюпон был сыном трудолюбивых ремесленников, которых он убил для того, чтобы они смогли отдохнуть от трудов и почить в мире. Дабы избежать очевидной благодарности за это, он предпочитал жить в уединении полной набожности жизнью в надежде, что еще до смерти будет канонизирован папой, как это произошло со святым Фуко, ратовавшим за крестовые походы. Обычно он ходил, выпятив грудь, но в данный момент был занят тем, что клал щепки в огонь, находившийся в состоянии непостоянной стабильности. Ловким движением ножа он накалывал блестящих от влаги каракатиц и топил их в минерализованной воде. Ведро было сделано из пластин тюльпанового дерева. Попадая в кипяток, каракатицы принимали красивый цвет индиго; отсветы от огня отражались в бурлящей поверхности воды, а отражение на потолке кухни напоминало "каннабис индика". Запах, исходивший от пищи, впрочем, не слишком отличался от благовонного лосьона "Патрель", которым пользуются все мастера парикмахерского дела, даже Андрэ и Гюстав.

Тень Дюпона металась по стенам. Он дожидался момента, когда Афанагор и Мартен закончат есть, чтобы убрать со стола.

Тем временем Мартен в форме диалога докладывал о событиях, произошедших за утро.

— Что у нас нового? — спросил Афанагор.

— Если речь идет о саркофаге, то ничего,— ответил Мартен.— Он не обнаружен.

— Работы продолжаются?

— Продолжаем рыть. Во всех направлениях.

— Когда это станет возможным, будем рыть только в одном направлении.

— Говорят, сюда прибыл новый человек,— сказал Мартен.

— И кто это такой?

— Он приехал на 975-м автобусе. Его зовут Амадис Дуду.

— О, наконец-то им удалось подобрать пассажира...— вздохнул Афанагор.

— Он уже успел устроиться,— сказал Мартен.— Одолжил офисный стол и теперь пишет письма.

— У кого он одолжил стол?

— Не знаю. Похоже, у него полно работы.

— Поразительно!

— По поводу саркофага?

— Послушайте, Мартен, свыкнитесь с мыслью, что нельзя находить каждый день по саркофагу!

— Но мы пока не нашли ни единого!..

— И это — доказательство того, что их мало,— заключил Афанагор.

Мартен тряхнул головой.

— Это место никуда не годится! — сказал он.