Осень в Пекине. Рассказы

Солнце переменило свое положение, и в его косых лучах постороннему наблюдателю, помещенному в необходимые условия, машина показалась бы сверкающим объектом на темном фоне — таким образом Жуйманжет применял принципы ультрамикроскопии.

V

Корабль двигался вдоль мола, готовясь набрать скорость и выйти в открытое море. На нем было так много людей и оборудования для Эксопотамии, что когда он имел несчастье оказаться между двумя волнами, то почти черпал дно. Анна, Рошель и Ангел занимали на его борту три неудобные каюты. Коммерческий директор Робер Гунян дю Пело не участвовал в этом плавании: он должен был прибыть по окончании строительства железной дороги. А пока он получал свое жалованье, не покидая прежнего места.

Капитан метался по нижней палубе в поисках рупора: не отдай он приказ об изменении курса, корабль непременно разбился бы о Волчок — риф, известный своим коварством. Наконец он обнаружил рупор за мотком веревки, которая поджидала приближения какой-нибудь чайки, чтобы наброситься на нее. Капитан схватил его и тяжелым шагом побежал по коридору, затем по трапу взобрался на верхнюю палубу, а потом — еще выше — на капитанский мостик. Это случилось вовремя — как раз подоспело сообщение о приближении Волчка.

Большие пенистые волны набегали одна за другой, корабль продвигался очень медленно и не в том направлении, которое было нужно; таким образом, увеличение скорости ничего бы не дало. Свежий ветер, пропитанный ихневмоном и йодом, продувал уши рулевого, издавая нежный, похожий на пение кулика звук, близкий по своей тональности к ре-диез.

Команда медленно переваривала суп, основными компонентами которого были дары моря. Капитан получил эту еду по специальному решению правительства. Неосторожные рыбы, хотя и пригибали головы, все равно сталкивались с обшивкой корабля, производя глухие удары, и этот звук привлекал внимание тех из пассажиров, кто путешествовал впервые, в частности Дидиша и Оливии. Оливия — дочь Моряка, Дидиш — сын Карло, оба члены исполнительного персонала, набранного Кампанией. С ними ехали еще другие дети, но в данный момент они находились в разных укромных местах корабля, потому что им нужно было многое исследовать на корабле и на них самих. В плавании участвовал также прораб Арлан. Отменный негодяй.

Форштевень давил волны, словно утюг,— корабль, предназначенный для перевозки грузов, не может участвовать в гонках. И все же зрелище производило на пассажиров элегантное впечатление, вероятно потому, что в морской воде много соли, а соль очищает все. Как водится, чайки орали и забавлялись, очерчивая крутые виражи у грот-мачты, а затем все вместе сели в ряд на четвертой верхней левой рее, чтобы понаблюдать за бакланом, который готовился к полету на спине.

В этот момент Дидиш встал на руки, чтобы позабавить Оливию, и это вывело баклана из равновесия: он захотел было взмыть, но перепутал направление и врезался головой в настил капитанского мостика. Раздался звук удара. От боли он закрыл глаза, а из его клюва закапала кровь. Капитан обернулся и, пожав плечами, подал ему грязный носовой платок.

Оливия видела падение баклана. Она побежала спросить, можно ли взять его на руки. Дидиш продолжал ходить на руках и попросил Оливию посмотреть, что он будет демонстрировать дальше, но ее уже не было рядом. Он встал на ноги и без лишнего бахвальства произнес достаточно сочное, но точно дозированное ругательство, а потом без излишней поспешности последовал за Оливией: женщины всегда все преувеличивают. Испачканной ладонью он примерно через каждых пару шагов постукивал по бортовым леерам, от чего они гудели, издавая красивый вибрирующий звук, у Дидиша появилось даже желание что-нибудь запеть.

Капитану очень нравилось, чтобы на мостике его отвлекали от дел, потому что разговаривать с ним было строжайше запрещено, а он ненавидел жандарменные методы. Он улыбнулся Оливии и сразу же оценил ее стройные ножки, светлые жесткие волосы и туго обтягивающий тело свитер, а под ним два бугорка, которые она получила в дар от природы три месяца назад. В это время корабль проходил мимо Волчка, и капитан, захотевший вызвать восхищение Оливии и Дидиша, голова которого уже показалась на железном трапе, поднес рупор к губам и что-то очень громко прокричал. Оливия не разобрала слов команды, а у баклана и без того ужасно болела голова.

Капитан опустил рупор и с довольной улыбкой обернулся к детям.

— Кого вы звали, мсье? — спросила Оливия.

— Обращайся ко мне "капитан",— сказал капитан.

— Так кого же вы все-таки звали?

— Одного человека, потерпевшего здесь крушение. Он на Волчке.

— Капитан, а что такое Волчок? — спросил Дидиш.

— Это — большой риф,— сказал капитан.

— А он все время там? — спросила Оливия.

— Кто? — переспросил капитан.

— Человек, потерпевший крушение,— пояснил Дидиш.

— Конечно,— ответил капитан.

— А почему? — поинтересовалась Оливия.

— Потому, что он — идиот,— сказал капитан,— и еще потому, что было бы слишком опасно идти ему на спасение.

— Он кусается? — спросил Дидиш.

— Нет,— ответил капитан,— но он очень заразный.

— А что у него?