Осень в Пекине. Рассказы

— Да, и чем же? — спросил археолог.

— Боже мой, трудно определить, чем именно,— ответил аббат.— Возможно, всем сразу, но некоторыми составными частями — наверняка.

— Вы написали себе индульгенцию для этого исследования? — спросил Афанагор.

— У меня есть постоянная карточка,— ответил аббат.— В моей профессии она необходима.

Медь смеялась безо всякого смущения. Она так и не застегнула рубашку. Афанагор не смог сдержать улыбку. Он поставил поднос на стол и подал Меди бутерброд.

— Какие крошечные рюмочки!..— воскликнул аббат.— Очень жаль, что из-за них я испортил листок своего блокнота! Tanquam adeo fluctuat nec mergitur[16].

— Et cum spiritu tuo[17],— ответила Медь.

— Дерни за веревку и схвати самое главное! — хором завершили Афанагор с аббатом.

— Слово Птижана! — почти сразу же воскликнул тот.— Какое удовольствие встретить таких набожных людей!

— Наша профессия обязывает нас знать многое,— пояснил Афанагор.— Однако мы, скорее, неверующие.

— Вы меня успокоили,— сказал Птижан.— А то я уже начал ощущать свою греховность. Но это проходит. Давайте посмотрим, действительно ли так сильно бьет в голову это "Куантро"?

Афанагор откупорил бутылку и наполнил рюмки. Аббат встал и поднял одну из них. Он посмотрел содержимое на свет, понюхал и проглотил.

— Хм! — произнес он и опять протянул свою рюмку.

— Как он вам? — спросил Афанагор, снова наполняя рюмку.

Аббат выпил вторую рюмку и задумался.

— Отвратительно! — заявил он.— От него несет керосином.

— Значит, я перепутал бутылки,— сказал археолог.— Они очень похожи.

— Не стоит извиняться,— успокоил его аббат.— Напиток вполне сносный.

— Это классный керосин,— заверил его археолог.

— Вы позволите мне выйти блевануть? — спросил аббат.

— Прошу вас... Я схожу за другой бутылкой.

— Посторонитесь! — попросил аббат.— Самое ужасное, что это так называемое вино вторично пройдет через мой рот. Но ничего, я закрою глаза.

Он молнией вылетел вон. Медь хохотала, лежа на кровати, подложив под затылок руки. На ее черных волосах и здоровых зубах играли отблески света. Афанагор не знал, что ему делать, но когда он услышал звуки икотки Птижана, его пергаментное лицо само по себе разгладилось.

— Он симпатичный,— сказала Медь.— Разве такими бывают священники? С ним не скучно, и у него ловкие руки.

— Тем лучше для тебя,— сказал археолог.— Я иду за "Куантро". Но ты подожди Ангела.

— Конечно, подожду,— согласилась Медь. Вернулся аббат.

— Можно войти? — спросил он.

— Конечно,— ответил Афанагор, пропуская его, а сам вышел из палатки, прихватив бутылку с керосином.

Аббат вошел и сел на брезентовый стул.

— Я не сажусь рядом с вами, потому что от меня дурно пахнет,— пояснил он.— Я наблевал себе полные туфли. Это позор. Сколько вам лет?

— Двадцать,— ответила Медь.

— Это слишком много,— сказал аббат.— Скажите, что три.

— Три.

Со скоростью аппарата для очистки гороха Птижан перебрал три шарика на своих четках. Едва он управился с этим, появился Афанагор.

— Ага! — воскликнул аббат.— Посмотрим, что это за "Куантро"!

— Это менее удачно,— заметила Медь.

— Извините,— сказал аббат.— Невозможно жить одной духовной жизнью, особенно если временами сваливаются мирские заботы.

— Это точно,— согласилась Медь.

— И совершенно справедливо,— подтвердил Афанагор.

— Тогда давайте выпьем,— сказал аббат.— А потом я отправлюсь на поиски Клода Леона.

— Может, мы тоже пойдем с вами? — предложил археолог.

— Но... разве вы не собираетесь ложиться спать? — удивился аббат.

— Мы редко спим,— пояснил Афанагор.— Сон отбирает уйму времени.

— Точно,— подтвердил аббат.— Не знаю, почему я вас об этом спросил, сам-то я никогда не сплю. Не скрою, это немного обидно, потому что я считал себя единственным в своем роде.— Он задумался.— Это действительно обидно, но все же пережить можно. Налейте мне "Куантро".

— Пожалуйста,— сказал Афанагор.

— Да, на сей раз настоящий,— сказал аббат, рассматривая рюмку в свете горелки.

Он отпил.

— Настоящий. Только после керосина он напоминает ослиную мочу.

Он выпил остальное, и его передернуло.

— Отвратительно. Для меня будет урок, как раздавать индульгенции направо и налево.

— Разве он так уж плох? — удивился Афанагор.

— Я так не сказал, но в нем всего сорок три градуса,— произнес Птижан.— То ли дело девяностопятиградусная "Аркебуза" или медицинский спирт! Когда я был в Сен-Филипп-дю-Руль, я только их и использовал для причащения. Говорю вам, в этих мессах было столько огня!

— Почему же вы там не остались? — спросила Медь.

— Потому что они вышвырнули меня оттуда,— ответил аббат.— Назначили инспектором. Это самая настоящая отставка!

— Зато теперь вы можете путешествовать,— заметил Афанагор.

— Да, я очень доволен,— сказал аббат.— Пошли искать Клода Леона.

— Пошли,— сказал Афанагор.

Медь поднялась. Афанагор прикрутил пламя горелки, что придало ей вид ночника, и они втроем вышли из погруженной во мрак палатки.

XI

— Что-то долго мы шагаем! — сказал Афанагор.

— Я и не следил за этим,— ответил Птижан.— Я был занят одной классической мыслью о величии Бога и ничтожестве человека в пустыне.

— Да? Это не ново,— заметила Медь.