Осенняя антиутопия

К чести церковной книготорговли, лоток, на котором мой друг купил Климовский опус, был исключением: ни я сам, ни другие знакомые на такое больше нигде не наталкивались. Но на обычных лотках эти книги лежали, народ их покупал. Читали в основном по домам, молча: принимали к сведению, верили - не верили.

В самом деле, постыдные и гнусные дела обличали эти книги, те самые, за которые Господь стер с лица Земли целые города со всем их населением, дела, о которых христианину не должно и глаголати. И тут же, рядом, газеты и телевидение будто с цепи сорвались, убеждая обывателя, что Содом и Гоморра - вовсе не проклятие, а идеал для подражания, что плотская любовь хороша всякая: главное - чем больше, тем лучше.

Словечко обидное про людей придумали: "обыватели"! А на самом деле, есть и в этих малых мира сего отнюдь не малая божья искра: тихо, скромно и незаметно хранят они из поколения в поколение здравый смысл, мораль и традиции - на уровне инстинкта, не задумываясь, откуда все это и зачем. В конце концов, очень многих таких людей просто-напросто затошнило от порнухи, и очень страшно стало вдруг за детей. С горечью и недоумением глянули они по сторонам, вспомнили, призадумались... Но вечная беда маленького человека: мыслить, рассуждать, докапываться до сути он не умеет. Если у него есть убеждения, ему легче умереть или убить за них, чем отстоять в споре. Но даже если они есть, очень легко сыграть на его чувствах, заморочить голову свеженькой, восхитительно не похожей на старую демагогией.

А между тем, среди интеллектуалов, читающих и пишущих фантастику, вроде бы независимо от Климова, зародилась, вызрела и постепенно овладела умами мысль, что единство человечества - только видимость. Что внутри биологического вида Homo Sapiens скоро возникнет, а может быть, давно уже возник и развивается новый вид, который, скорее всего, не сможет и не захочет мирно уживаться со старым. В лучшем случае нелюди-людены просто уйдут, растворятся бесследно в глубинах космоса, в худшем - мутанты, хищные, безжалостные и живучие, как крысы, установят свои законы и силой выдворят обычного человека из его экологической ниши. Ничего не скажешь, подавалась это блюдо на пробу под разным соусом - кому как больше понравится. Но суть была та же, что и у Климова: непреодолимая рознь, раз и навсегда зашитая в генах.

По мере того, как эта идея исподволь становилась одной из расхожих истин, ко мне все чаще приходили молодые ребята и спрашивали: "Отец Никита, ну скажите хоть вы: как Церковь учит - существуют ли на самом деле "гадкие лебеди"? Если да, то кто они: надежда человечества, или его губители?" Отвечал: "Оглянись вокруг, чадо. Видишь, монастырь: глухие стены вокруг, люди в черном, всех почти жизненных радостей лишены - то ли зона, то ли осажденная крепость. А для нас - дом родной. Фантасты слышали звон, да не знали, где он, а тебе-то тайна открыта. Может, монашеский путь и не для тебя, но и в миру быть христианином - всю жизнь плыть против течения, быть не как все. Ты это прекрасно знаешь. В Евангелии про то написано: хочешь - покажу где, почитай еще раз. Уж две с лишним тысячи лет, как разделилось человечество. На тех, кто принял Благую Весть и пошел за Христом на крест. И всех остальных: распинателей, зевак, просто прохожих, спешащих мимо по своим делам. Но ни гены, ни предопределение здесь не при чем. Только свободный выбор: твой, мой, его. И даже выбор этот - не то, чтобы раз - на всю жизнь. Мы делаем его ежедневно, ежечасно, каждой мыслью, словом, поступком. Потому-то и нельзя человека, пока он жив, считать ни святым, ни окончательно погибшим. А про разные биологические виды людей - вранье все это: выродки, не выродки, людены, мутанты..."

На самом деле, все мы, без исключения, несем в себе ген смерти, доставшийся нам от праотцев. Все мы грешим не только потому, что нам этого хочется, гораздо чаще - потому, что иначе не можем. Правда, Святые отцы иногда говорили: плотский человек - душевный человек. В смысле, первый, в основном, грешит просто, грубо и незамысловато: обжорством, пьянством, блудом безо всяких изысков. У второго грехи тоньше, изощреннее. Он гордец, лицемер, любитель поумничать. Обычными плотскими грехами его соблазнить трудно, разве что действительно с каким-нибудь особым шиком и вывертом. Плотский, деградируя, все более уподобляется несмысленной скотине, душевный - бесам. И то, и другое для Царствия Небесного негоже, для человека - постыдно и прискорбно.

Но лекарство - есть, что бы там разные "ученые" не говорили и не писали. На все века, против всех грехов и вызванных ими болезней души и тела - одно: благодать, от Бога через таинства Православной Церкви подаваемая. Там, где об этом лекарстве забыли, как у нас за 70 лет атеизма, или где видимость таинств есть, но утрачена их благая сила, как в Средние века у католиков, почти всегда - рано или поздно - начинается охота на ведьм. А там уж, как водится: невинные - на костер, а те, у кого больше прочих рыло в пуху - в главных инквизиторах ходят...