Ощути страх

– Задача в том, чтобы вложить в твой мозг некую идею. Все делается при помощи слов, надо это помнить, – сказала Руби. – Ты и сам не поймешь, как тебя убедят думать, будто ты видишь то или это, чего на самом деле нет, и ты опомниться не успеешь, как начнешь кудахтать, словно курица.

– Хотя мне хотелось бы, чтобы это было настоящее волшебство, – произнес Клэнси. – Я имею в виду – я знаю, что это не настоящее, но было бы круто, если бы оно оказалось подлинным, верно?

– Не знаю, – ответила Руби. – Если бы Дарнли Рекс мог заставить всю страну кудахтать, словно куры, он мог бы захватить весь мир. Не самая радужная перспектива.

Прошла минута, потом Клэнси осторожно спросил:

– Тебе еще не дали медаль?

– Кто не дал? – не поняла Руби.

– Ну, «Спектр». Они наградили тебя медалью?

– За что?

Вид у Клэнси был озадаченный.

– За то, что ты едва не сгорела заживо в лесном пожаре, конечно же.

– А зачем им это делать? Людям не вручают наград только за то, что они не сгорели заживо, иначе все ходили бы с медалями.

– Ну ладно, не только за то, что не сгорела, а как насчет всего остального, что ты сделала?

– Это то, за что мне платят, это моя работа, – ответила Руби. Она помолчала. – Хотя, может быть, скоро она закончится, – добавила она.

– Что?

– «Спектр»… меня сняли с обучения на неопределенное время.

– На неопределенное время? – вымолвил Клэнси.

– Ну, если только я не пройду испытание. А если провалюсь, то вылечу из программы совсем, буду до финиша своей карьеры сидеть за столом, словно старина Фрогорн. Это вроде как мой последний шанс.

– Ты серьезно?! – воскликнул Клэнси, всплескивая руками. – Ты же распутала все это дело с волком! Они должны были дать тебе медаль за все твои заслуги, за хорошую работу и все такое, как это бывает в армии, а не…

– Послушай, Клэнс, – прервала его Руби. – Во-первых, это не армия, а во-вторых, работа не была хорошей. Я тоже ругалась на этот счет, но, я думаю, ты поймешь, что это не та ситуация, в которой дают медали, – я имею в виду, я сделала совсем не то, за что секретного агента могут наградить. Ты что-то сделал хорошо, ты получаешь следующее задание, ты справляешься с ним плохо – и тебя могут уволить. Конечно, я справилась со всем этим делом по расшифровке пахучих шифров, но провалила тренировку на выживание, едва не погибла и, хуже того, упустила то, что осталось от «сизого пахучего секрета». За такое медалей не дают. В итоге… наверное, мне повезло, что мне вообще дали еще один шанс.

Однако сама она не чувствовала себя везучей: ей казалось, что с ней обошлись совершенно несправедливо. Клэнси достал банку с газировкой и сделал большой глоток.

– И какое будет испытание?

– Понятия не имею.

– Но ты же его пройдешь?

– Надеюсь, что да, – ответила Руби. Она не хотела думать о том, что будет, если ее выкинут из спектровской Программы Подготовки Полевых Агентов. Конечно, она была наделена недюжинными талантами в области расшифровки кодов, однако жаждала того романтического трепета, который может дать только полномасштабная работа полевого агента.

Они с Клэнси слезли с дерева. Спускалась Руби быстрее, однако, соскочив с нижней ветки на землю, она оступилась и не сумела восстановить равновесие. В итоге упала на траву и неловко ударилась плечом.

– Руб, ты уверена, что готова вернуться к работе? – спросил Клэнси.

– Конечно, уверена, никогда не чувствовала себя лучше. – Она поднялась и стала отряхиваться.

– Ну, это круто, Руб, но ты не думала, что эта травма могла оказаться не только физической? Подсознательно, и все такое – но тем не менее?

– Ты снова читал психологические книжки своей тетушки Татум?

– Ну, я просто предположил.

– Клэнси, ты слишком много думаешь. Я полностью в порядке, не считая того, что рука ужасно чешется и, возможно, поросла волосами.

– Не хочу говорить, но у тебя плоховато с равновесием, как будто ты не особо уверена в себе, – заметил Клэнси.

– У меня с равновесием не просто все хорошо, а вообще круто. Просто гипс перевешивает.

Клэнси пристально посмотрел на нее.

– Если ты так говоришь, Руб, я тебе поверю.

Он ни на грамм ей не поверил. Руби это знала, но не хотела больше это обсуждать – круто и даже интересно было говорить о таких вещах, когда они касались других людей. Однако рассуждать о том же самом в отношении себя было неприятно.

Вернувшись домой, Руби прямиком направилась в свою комнату и поднялась на крышу, чтобы посидеть в одиночестве и спокойно подумать. Она размышляла о спектровском испытании. Что это будет? Тест на выживание? На ловкость? На выносливость?

И что произойдет, если она провалит этот тест?

Было слишком ужасно даже гадать об этом.

Она глядела в усыпанное звездами небо и высматривала метеоры. Был уже конец сезона падающих звезд, однако она не могла отказаться от этой привычки, а терпение у Руби было почти безграничным. Это было что-то вроде медитации: смотреть в бесконечную глубину над головой, к тому же это позволяло мыслить ясно. Она услышала мягкий топоток лап Бага.