Ошибка каскадера

Алена познакомилась с Лилей Соболевой еще на приемных экзаменах по литературе. Они сидели рядом, и общительная и очень разговорчивая Лиля сразу представилась и сразу же пожаловалась на свою внешность, особенно в сравнении, как она сказала, с неотразимой красотой Алены. Но тут же с гордостью заявила, что она похожа на свою маму, которая играет в Театре Ленсовета главные характерные роли. И вообще, у нее вся семья актерская, и даже бабушка и дедушка были актерами, и прабабушка и прадедушка тоже были актерами, и играли в Александринском театре, и видели самого императора. Пока Лиля рассказывала, в аудиторию вошла преподавательница русского языка и представилась. Как зовут преподавательницу — высокую, стройную и очень красивую женщину, — Алена тогда не расслышала. В следующий раз она увидела ее уже на первой лекции по литературе. Когда преподавательница представилась: Земцова Тамара Федоровна, кто-то из аудитории спросил, не родственница ли она кинорежиссеру Земцову?

— Жена, — пытаясь звучать безучастно, ответила преподавательница, но лицо ее при этом засветилось от удовольствия.

Алена, разглядывая учительницу, удивлялась, что ничего, кроме любопытства, она к ней не испытывает, хотя сразу поняла, что Тамара Федоровна Земцова ее единокровная сестра. Когда она оба раза — первый раз с бабушкой, второй уже самостоятельно — приходила на квартиру к своему так называемому отцу, — оба раза дверь открывал Земцов. Значит, он был женат на Федькиной дочери, то есть на ее единокровной сестре, преподавательнице русского Тамаре Федоровне Земцовой. Лиле она про преподавательницу ничего не рассказала, решив, что та заест ее вопросами.

Как-то еще на первом курсе, проходя по коридору института с Лилей, Алена увидела Тамару Федоровну — про себя она продолжала называть ее по имени отчеству, — оживленно беседующую с Земцовым, Григорием Исаевичем Эпштейном и еще с каким-то красивым мужчиной, очень похожим на Эпштейна. Увидев ее, Григорий Исаевич приостановил беседу и помахал ей рукой, призывая подойти к ним.

— Ты иди. Встретимся в аудитории, — сказала она Лиле и подошла к группе во главе с Эпштейном.

— Здравствуйте, Алена, — улыбаясь ей, сказал Эпштейн и обратился к Земцову, — Андрюша, помните эту очаровательную девушку, которая с вашей легкой руки станет замечательной актрисой?

— Да ну, Григорий Исаевич, — покраснела Алена, не отрывая глаз от Земцова.

От Тамары не ускользнул этот красноречивый взгляд, и она, с любопытством посмотрев на мужа, стала с интересом рассматривать Алену.

— Нет, Григорий Исаевич, я здесь ни при чем. Просто девочка очень талантлива, — дружелюбно сказал Андрей.

Эта его «девочка» слегка резанула Алену, но тон, каким это было сказано, сразу все сгладил, и она благодарно посмотрела на Андрея.

— Это — мой сын Авик, — представил сына Эпштейн.

— Он очень похож на вас, Григорий Исаевич, — пожала протянутую Авиком руку Алена.

— Не так, как бы мне этого хотелось, — сказал Эпштейн.

— Пап, не позорься. Мы бог знает когда закончили школу, а ты все о том же, — недовольно буркнул Авик.

— Что поделаешь, сынок. Старость.

— Вот эта троица, Алена, — Эпштейн показал на Земцова с женой и своего сына, — еще со школьной скамьи не разлей вода.

— Это классно. А я всех своих друзей оставила там, дома, — грустно улыбнулась Алена.

— Теперь ваш дом здесь, — сказал Земцов и поощряюще улыбнулся.

— Я знаю, — ответила Алена. — Извините, но мне пора. На лекцию опаздываю. До свидания, — сказала она всем и заторопилась по коридору.

— Ты знакома с Земцовым? — спросила ее Лиля, когда Алена подсела к ней.

— Да. Очень давно. Он был первым, кто сказал, что мне надо учиться в театральном. И знаешь, я была в него тогда так влюблена. Без памяти.

— Ты что, совсем чокнулась?! Он же старик! — возмутилась Лиля.

— Дурочка ты, Лилька. Ему 36 лет, и он настоящий мужик. Но у него, как видишь, красавица жена, а я для него, как он сам сказал, просто девчонка. Но если я когда-нибудь выйду замуж, то только за такого, как он.

Буквально через несколько дней после этой встречи в коридоре Алена, подходя к институту, издали увидела, как ко входу подъехал красный «фольксваген» и из него вышли сын Эпштейна — Алена забыла, как его зовут, — и Тамара Федоровна Земцова. Они, оглянувшись по сторонам, поцеловались, как показалось Алене, совсем не дружеским поцелуем, и Тамара пошла ко входу. У двери она обернулась, помахала сыну Эпштейна рукой и скрылась за дверью. Сын Эпштейна сел в машину и уехал. И тут впервые Алена почувствовала ненависть к своей единокровной сестре. Ненависть за мать, которой испоганил жизнь этот ярый антисемит и сволочь Федор Кузнецов — отец Тамары; за Андрея Земцова, такого необыкновенного человека, которому эта дрянь явно изменяет. И с кем! С их лучшим школьным другом. И этот школьный друг тоже хорошая сволочь, хотя и сын Григория Исаевича.