Ошибка каскадера

Совсем неожиданно ему позвонил Фима Бронштейн и предложил встретиться. Андрей уже забыл о давнишней встрече Тамары с Бронштейном на речном пароходе, принадлежавшем Фиме, и хоть и был рад разговору с ним, но только не сейчас, не в разгар работы над пьесой.

— Фима, с большим удовольствием, но давай попозже, — попытался отвертеться Андрей. — Я тут с пьесой борюсь.

— Старик, есть важный разговор. Отложишь свою борьбу на пару часиков. Давай завтра в час в «Палкине» на Невском.

— В «Палкине»?! Там же безумные цены. Давай что-нибудь попроще.

— Андрюшка, режиссер хренов. Пора уже знать, что тот, кто приглашает, — тот и платит. Поешь хоть раз почеловечески.

Встретившись в ресторане, они долго обнимались, хлопали друг друга по спине, рассматривали, шутливо критикуя свое старение. Они искренне были рады видеть друг друга.

— Старик, только сделай мне одолжение, не смотри на цены, — открывая принесенное официантом меню, сказал Фима. — Поверь, я все свои встречи провожу здесь и для меня это действительно не проблема.

— Да, мне Томка рассказала, как ты круто развернулся. Вот уж не ожидал.

— Ты, наверное, думал, что я из тюрьмы не вылезаю? — засмеялся Фима.

— Что-то вроде того, — в ответ засмеялся Андрей.

— И сидел бы, если бы не мать. Ты же помнишь, как она за меня боролась.

— Она, кажется, у тебя была известным экономистом? Значит, в нее пошел?

— Вроде того.

— А все твои выкрутасы, надеюсь, в прошлом? — спросил Андрей.

— Как сказать. Ты же знаешь, я на дух не переношу антисемитов. Так что, когда сталкиваюсь с открытым, бью рожу.

— Ну так уезжай в Израиль.

— Нет. В Израиле антисемитов нет. Только арабы. А их нужно убивать, а не бить морды. Это не по мне. Я уж тут с ними поборюсь с помощью кулака, — Фима показал свой огромный кулак, который при его невысоком росте казался еще больше. — Кстати, эта сука Плуганов, с которым у тебя проблемы, тоже махровый антисемит. Я с ним пару раз встречался, но при мне он себя не проявлял. Не могу же я ему сказать: «Я слышал, вы антисемит» — и по мордам.

Они оба расхохотались.

— А откуда ты знаешь о Плуганове? — отсмеявшись, спросил Андрей.

— Когда тебя в казино арестовали, я позвонил Тамарке, и она сказала, что это было дело рук Плуганова, и рассказала про твои отношения с этим засранцем. Понимаешь, старик, я над ним не властен и поэтому не смогу оградить тебя от его травли. Но я смогу избавить тебя от ее последствий. У меня на самом верху хорошие связи. Так что проблем с финансовой поддержкой от правительства у тебя больше не будет. А остальную часть я буду финансировать сам. На тех же условиях, что и твой немец.

— Естественно. Я о другом и не думал. Тамара тебе и об Августе рассказала?

— Да. Он, видно, хороший мужик. Дружи с ним, но в деньгах ты от него теперь не зависишь.

— И с прокатом ты тоже сможешь уладить? — успокоившись, спросил Андрей.

— Я же сказал, я все могу уладить. Не забивай себе голову.

— Фимка, ты не представляешь, как ты меня выручаешь. Я уже решил, что с кино для меня покончено и я полностью займусь театром. Я с удовольствием пишу пьесу, но уже скучаю по съемочной площадке.

— О чем пьеса?

— Тебе понравится — твоя тема. О еврейской девушке из очень бедной семьи. О ее любви к еще более бедному мальчику Янкелю. О богатом Самуиле, за которого Мириам вынуждена была выйти замуж, чтобы помочь своей семье. Действие начинается еще в царской России, а заканчивается в советской. И называется пьеса «Мириам».

— Уже нравится, — сказал Фима и похлопал Андрея по плечу.

Только когда они прощались, Фима вспомнил, зачем ему нужно было встретиться с Андреем: племянник Фимы бредил театральными подмостками — именно так племянник и говорил — и Фима думал, что Андрей сможет посмотреть обалдуя и вразумить его.

Они расстались, договорившись встречаться как можно чаще. О племяннике они после встречи оба забыли, но потом оказалось, что тот и сам передумал.

* * *