Ошибка мертвого жокея

На следующей неделе, играя в покер, Хьюго внимательно следил, чтобы не выиграть слишком много. Несколько раз он специально поднимал ставки, хотя и знал, что у партнеров лучшие карты. Нет нужды жадничать и убивать курицу, которая несет золотые яйца. Тем не менее, когда игра окончилась, он стал богаче на две тысячи долларов. Фаллон проиграл около пятисот, так что все остались довольны.

Перед уходом Коннорс, владелец автосалона, подошел к Хьюго и отозвал его на пару слов. Они спустились вниз и отошли в уголок вестибюля. Коннорс собирался открыть филиал, торгующий спортивными автомобилями, и хотел, чтобы Хьюго разрешил использовать его имя для рекламы.

– От вас потребуются сущие пустяки, – пояснил Коннорс. – Пару раз в неделю появляться в салоне и иногда фотографироваться за рулем новой модели. Я буду платить вам десять тысяч в год.

Хьюго по-мальчишески почесал затылок, слегка повернув к Коннорсу левое ухо.

«Двадцать пять тысяч», – услышал он.

– Я согласен за двадцать пять тысяч долларов и десять процентов прибыли, – ответил Хьюго.

Коннорс рассмеялся, довольный проницательностью своего нового служащего.

– Вы словно читаете мои мысли!

Они ударили по рукам и договорились, что Хьюго будет получать зарплату со следующего дня.

– У него есть голова на плечах, – заверил Коннорс жену. – Он будет отлично продавать автомобили, наш старина Хьюдж.

Другой партнер Хьюго по покеру, Хартрайт, хозяин конюшни скаковых лошадей, позвонил Хьюго и под большим секретом сообщил, что он и несколько его друзей хотят купить землю на окраине города и построить там супермаркет. По неофициальным каналам они получили сведения, что в этом направлении будет проложена скоростная автострада.

– Это золотая жила, – продолжал Хартрайт. – Я поговорил с друзьями, и они полагают, что будет прекрасно, если ты войдешь в долю. Если у тебя нет наличных, мы сможем устроить ссуду…

Хьюго получил ссуду в пятьдесят тысяч долларов. Он начал понимать: ничто не доставляет людям такого удовольствия, как оказать услугу знаменитости. Даже его тесть, который не отличался особой щедростью, так растрогался (видать, под воздействием новой славы зятя и новости о скором рождении внучки), что купил Хьюго и Сибил восьмикомнатный дом с бассейном в престижном районе города.

Итак, сезон продолжался, текли дни, и все, что слышал Хьюго, сказанное и несказанное, доставляло ему удовольствие или приносило прибыль – золотая осень, сопровождающаяся регулярными, еженедельными двухчасовыми кульминациями воскресных игр.

Газеты даже начали поговаривать о шансах «неприметных мальчиков», как теперь называли Хьюго, Фаллона и других игроков их команды, в решающем сражении с командой из Грин-Бей. Но в этот день в самом начале Фаллон и Хьюго выбыли из игры: Фаллону вывихнули руку, а Хьюго так стукнули по голове, что ему показалось, будто весь мир расположен на наклонной плоскости. Они проиграли и выбыли из борьбы за лидерство: мечты о победе в первенстве лиги развеялись как дым.

Несмотря на травму, настроение Хьюго не ухудшилось. И в самолете по дороге домой, хотя ему и казалось, что самолет летит на одном правом двигателе, он не унывал. Счет в банке и деньги в сейфе позволяли ему философски смотреть на мелкие неудачи. Доктор, который вообще никогда не расстраивался, уверил Хьюго, что через пару дней он будет в полном порядке, и позабавил парой историй об игроках, которых уносили с поля в коматозном состоянии, а в следующем матче те опять творили чудеса.

Арктический холод поражения наполнял самолет. Тишина нарушалась лишь стонами травмированных, которых на этот раз набралось предостаточно. Тренер и хозяин команды, сидевшие в средней части салона, создавали ледники пессимизма, расползающиеся по проходу между рядами. Погода выдалась хуже некуда, самолет немилосердно болтало, и Хьюго, сидевший рядом со Смейтерсом, стонавшим, как умирающий олень, от «незначительного ушиба грудной клетки», с нетерпением ждал посадки, чтобы избавиться от этой мрачной атмосферы Ватерлоо и вернуться в свой спокойный и уютный мир. Он вспомнил, что следующее воскресенье свободно от игры. Сезон был удачным, но тем не менее накапливалась усталость. Неделя отдыха пойдет ему на пользу.

Затем случилось нечто, заставившее его забыть о футболе. В левом ухе раздался треск, напоминающий помехи в радиоприемнике, и прозвучал мужской голос: «Передатчик номер один вышел из строя».

Тут же другой мужчина добавил: «Передатчик номер два вышел из строя, радиосвязь потеряна».

Хьюго огляделся вокруг, уверенный, что все слышали сообщение, что оно передано по самолетной трансляции. Но в салоне ничего не изменилось: пассажиры, как и прежде, тихо разговаривали, читали, дремали.

«Ничего себе новость. – Хьюго узнал голос командира. – Под нами до Ньюфаундленда сорок тысяч футов сплошного молока».

Хьюго посмотрел в иллюминатор: темно. Огонек на кончике крыла – единственная кроваво-красная искорка, то появляющаяся, то исчезающая во тьме. Хьюго задернул занавеску и пристегнулся ремнем к креслу.