Ошибка разбойника (СИ)

Очередной раз навестив казначейство, дон Стефано потребовал доступа к документам на ремонт стен, в первую очередь — старой башни. Сеньор Мендес счёл запрос кабальеро выходящим из ряда вон и, пригладив свою шевелюру, осмелился возразить:

— Помилуйте, дон Стефано, ваша просьба выходит за пределы моих возможностей. Я вправе только должностным лицам показывать сметы и приказы на выплаты.

— Право — одно, возможности — совершенно другое, как сказал один мой приятель, заделав ребёнка гулящей девице, — произнося эти слова, кабальеро постарался сделать презрение на своём лице особенно выразительным.

Казначей вздрогнул. Намёк был ему совершенно понятен. Сеньор Мендес сделал вид, что рассматривает скопившиеся на столе бумаги и в душе проклинал лощёного дворянина, сунувшего нос в старое чужое бельё. Взяв себя в руки и надеясь, что высокородный сеньор не заметит зародившийся в душе чиновника гнев, казначей произнёс:

— Я предоставлю вам сметы на ознакомление, но только в здании казначейства.

Сеньора дель Соль это предложение устраивало. Он всегда старался соблюдать меру в давлении на людей, в которых был заинтересован, а ссориться с человеком, ведающим налогами, тем более было не с руки. Поэтому кабальеро постарался унять насмешливое высокомерие и продолжил куда снисходительнее:

— Вы, сеньор Мендес, ещё не подобрали себе сеньориту, которая может принести вам дворянство?

— Пока нет, — коротко ответил чиновник.

— Вы хотите в первую очередь быть причислены к благородному сословию или заинтересованы в семейном благополучии? — не имея конкретных планов относительно сеньора Мендеса, дон Стефано скорее размышлял вслух о возможности подыскать Инес подставного супруга. — Некоторые супруги друг друга годами не видят.

Казначей ответил неожиданно прямо:

— Вы предлагаете мне стать фиктивным мужем вашей любовницы?

Посетитель рассвирепел. Мысль, что сидящее перед ним лохматое существо пусть и не прикоснётся к Инес, но получит на это законное право, заставила дона Стефано покраснеть, вскочить, стукнуть кулаком по столу и выкрикнуть:

— Если я решу выдать замуж свою любовницу, найду ей настоящего дворянина, а не дворняжку! — кабальеро развернулся на каблуках и выскочил из кабинета чиновника.

***

Сеньор Мендес кусал губы, его душил гнев. Волосы вновь пришли в беспорядок. Слова о своей матери, многие годы не покладая рук трудившейся в лавке, стараясь оплатить обучение и старшего сына, и законных детей, разбередили старую рану, напомнили насмешки, которым подвергли ребёнка соседи, узнав о его внебрачном рождении. В тот год семье пришлось переехать. Со временем, казалось, дело вовсе забылось, но о нём разведал сначала герцог, а теперь ещё и сеньор дель Соль. Его светлость хотя бы не насмехался и не оскорблял полезного ему человека.

Казначей, не представляя ещё, как сможет поквитаться со знатным и богатым сеньором, решил получше о нём разузнать. Важнее всего — об источнике его богатства, но и слова о любовнице показались небезынтересны. Главное сеньора очень сильно задело предположение, что он хочет выдать замуж свою содержанку.

Вывод из горячности дона Стефано был очевиден: в жизни кабальеро появилась сильно увлёкшая его женщина, и это не сеньорита Лусия Альмейда. Кто она? Без сомнения — дворянка, причём единственный ребёнок в семье, имеющий право перевести мужа и детей в благородное сословие. Сеньор дель Соль последнее время стал часто ездить в провинцию, говорил о Тагоне и интересовался делами Хетафе. Конечно, по этим сведениям найти нужную особу всё равно что иголку в стоге сена, но одну возможность казначей мог сразу проверить. Он вызвал своего подчинённого, которого отправлял в Хетафе с инспекцией, чтобы узнать — действительно ли дела в селении настолько плохи, как написал в прошении на имя короля идальго Алонсо Рамирес.

— Вы, любезный, мне распинались, что нельзя окончательно разорять бедствующее селение. Такое поведение непохоже на обычное для чиновников финансовых ведомств.

— Я сказал чистую правду! — воскликнул глуповатый, но добросовестный человек.

— А нет ли у этого идальго хорошенькой дочки?

Подчинённый покраснел, и сеньор Мендес понял — попал в точку. Продолжать допрос было неинтересно, однако выставить инспектора из собственного кабинета стоило казначею труда — тот вещал о почтенной семье сельского дворянина, о сущем ангеле — красавице-сеньорите, и «вы не подумайте чего-нибудь не того».

Оставшись один, казначей пробормотал себе под нос:

— Посмотрим ещё, дон Стефано, кто кого крепче ухватит.

***

Дон Стефано тем временем с трудом унял гнев. Он сам не ожидал, что воплощение мыслей о подставном муже для сеньориты Инес ввергнет его в неистовство. Чтобы привести себя в чувство, кабальеро решил размяться в зале для фехтования, хотя не блистал в этом искусстве. Завершив несколько схваток на рапирах, дон Стефано остался смотреть другие поединки и неожиданно разглядел смазливое лицо дона Хуана.