Осиное гнездо

— Шпион что ли? Его поймали, посадили? −Дискалюк почесал лысину, нахмурил брови, бросил гневный взгляд на Дундукова и прибавил: — Что же ты чушь выдаешь, Цасович? в Рахове много иностранцев живет — венгры, румыны, цыгане и даже русские.

— Но это те, которые имели счастье родиться в Рахове, и прописаны в нашем великом городе, а это иностранец, с чужим паспортом, некий, как он сам признался, свободный гражданин свободной страны, дружественной нам страны Швеции, Йоргансон. Он приехал официально по поручению своего правительства, с открытой душой. Это по его утверждению. А можно ли ему верить, никто в Рахове не знает и никто не верит. К тому же, у него такой аппарат, такой аппарат — просто ужас!

— Какой аппарат? стреляет?

— Да нет, переводит. Вы можете с господином Йоргансоном говорить на любом языке, а этот чудо аппарат, переводит ваши слова на шведский язык и даже не шамкает, как переводчик, когда затрудняется перевести слово. Ему, этому шведу, нужен лес. Он хорошо будет платить. По сто долларов за куб, а может и гораздо больше. Мы вам посылали телеграмму, просили совета, но так как вы не изволили откликнуться, я решил командировать самого себя в места вашего пребывания. Мы не можем это пустить на самотек, так же, как не имеем права выпустить такого выгодного клиента. У нас теперь два пути: либо мы едем вместе, либо даете согласие на заключение договора со шведом на вырубку леса по сто долларов за куб.

— Поднимемся ко мне в номер и более детально обсудим этот вопрос, — сказал Дискалюк, беря под руку своего помощника. — У меня в гостях госпожа Недосягайко. Она словно чувствовала, что кто-то приедет из Рахова, и подошла сегодня, чтобы приготовить закуску.

— Я никого не видел, ничего не слышал, Дмитрий Алексеевич, можете быть абсолютно спокойны. Я ведь тоже человек и ничто человеческое мне не чуждо. Я тоже не прочь был бы покорить здесь кого-нибудь.

Смущенная Антонина Недосягайко накрывала на стол, выгребла все из холодильника и, сделав абсолютно все, не торопилась уходить.

— Антонина Ивановна, спасибо вам за труд, вы можете быть свободны, ведь у вас, наверняка, какие-нибудь процедуры сегодня, а ваш санаторий «Пик коммунизма» довольно далеко, поэтому возьмите двадцать долларов на такси. Когда мы освободимся, я позвоню вам, — произнес Дмитрий Алексеевич, садясь к столу.

Тоня ничего не сказала. Она молча собрала свою маленькую сумку и как мышка юркнула в приоткрытую дверь.

— Какой лес собирается покупать у нас этот швед, хвойный?

— Кажется, бук, ясень. Оказывается, это у них не растет. Да и вообще бук с ясенем нигде не растет. Я проехал через всю страну и бука нигде не видел. Может, здесь, в Крыму, бук растет. И вообще, вся Украина голая, нигде леса нет, вырубили что ли, али пожар всемирный случился?

— Растет, только довольно хилый. Бизнес на нем не сделаешь, — сказал Дискалюк.

— Вот видите, значит, интересы государства, то бишь, нашего района, требуют, чтобы вы прервали свой отпуск и срочно вернулись в Рахов для заключения договора. Надо сделать район процветающим. Люди спасибо скажут, ведь у них и работа появится, не так ли?

— Я думаю, нам не надо много говорить о появлении новых рабочих мест и о том, на сколько район разбогатеет в результате этого экономического сотрудничества, поскольку ничего еще неизвестно. И потом, нельзя забывать и личную заинтересованность. Дело в том, что Ужгород тоже не останется в стороне от этого дела, а затем и Киев подключится. Чем больше корова дает молока, тем больше охотников, а вернее потребителей находится. Мы не одни, это надо учитывать.

11

Дискалюк готов был привести еще целую серию аргументов по поводу деления шкуры пока еще не убитого медведя, но Дундуков сказал:

— Это не мое дело, Дмитрий Алексеевич, да и все ваши замы не способны так глобально мыслить, как вы, поэтому я и приехал сюда, чтобы в этом деле никто не мог натворить непоправимых ошибок. Ведь кроме нас есть еще и работники прокуратуры, да и возможно всякие другие шестерки, — кто кроме вас будет с ними разбираться? У вас авторитет… весом в десять тонн, вам с ними и разбираться. Надавите на них один раз, и все языки прикусят.

— А кто мог бы возникать, как ты думаешь? — спросил Дискалюк.

— Да много прихлебателей.

— А конкретно?