Осиное гнездо

— Устич Иван Борисович. Легко запомнить, — сказал Устич, вставая и широко улыбаясь. — Если мы победим на выборах, я обещаю отремонтировать вам дорогу, ибо состояние дороги никуда не годится. Нас так протрясло, внутри болит, представляете?

— Банку прими, все пройдет, — сказал кто-то из толпы.

— Не пьющий я, товарищи. Пьянство и забота о народе не сочетаются, это золотое правило, которого я придерживаюсь. Может, у кого вопросы есть, пожалуйста задавайте.

— Землю, захваченную коммунистами, возвращать будут?

— После выборов обещаю вам разобраться со всеми наболевшими вопросами.

— Наши сбережения в банках заморозили, — сказал одна бабушка, вставая. — У меня там сто рубликов на сберегательной книжке, на похороны всю жисть копила, а теперь, как? помирать боюсь, кто задаром хоронить станет? муж погиб, детев нет, одна-одинешенька век доживаю.

— Не кручинься бабушка: помрешь — похороним. Народная власть об этом позаботится.

— Ну, спасибо, голубок.

— Я раньше работал на арматурном заводе в Кобелецкой поляне, — сказал один мужик, вставая, — теперича мне говорят: не приходи, ты нам не нужен — завод доживает последние дни. Что делать будем?

— Это москали виноваты, — сказал Устич. — Как только мы объявили о своей независимости, а наш великий Кравчук подписал меморандум о распаде союза с Ельциным и Шушкевичем, Россия отказалась снабжать наш завод металлом и выделять дотации, поскольку завод считался убыточным. Старшие братья считают, что транспортные расходы дороже наших изделий. Везти нашу арматуру за восемь тысяч километров, аж за Урал, невыгодно. После выборов, мы начнем разбираться и доложим вам о принятом решении.

— А куда увозят-то?

— В Тюмень и дальше на нефтяные скважины.

— А это за Раховым?

— Дальше, гораздо дальше.

— Дурной ты, это севернее Австралии, — сказал сосед Нодик, который задавал интересующий его вопрос.

— Почему магазины опустели?

— После, после. Разберемся, не переживайте, — ответил Устич.

— И все же почему?

— Спрос превышает предложения, вот почему.

— Как теперь попасть в Россию на заработки?

— После, после…

— Почему растаскивают колхозные фермы, вырезают скот?

— После, после…

— Какую партию вы представляете?

— После-е…

— Будет ли запрещена коммунистическая партия?

— Будет ли суд над кровавой партией большевиков?

— Будет ли восстановлен разрушенный церковный храм в Апшице?

— После, после… вы поймите, товарищи-господа, нас ждут и в других местах. Мы не можем обижать других избирателей, правда? Как только кончатся выборы и мы, на законных основаниях приедем к вам и проведем четырехчасовую встречу, выслушаем и запишем все ваши наболевшие вопросы, изучим и вынесем справедливые, в духе демократии и прогресса, решение. Я от имени ужгородских кандидатов благодарю вас за то, что вы не пожалели свое драгоценное время и пришли, чтоб встретиться и побеседовать с нами.

— Прикажи налить еще по рюмахе, на прощанье так сказать, — громко произнес Осташ, у которого хмель уже начал проходить.

— Пусть нальют, — дал добро Устич.

18

Село Кобелецкая Поляна, как и остальные села горной Раховщины, расположено на узкой полоске равнины, зажатой с востока и запада грядой гор, на которых в весеннюю пору дольше держится снег; буковые леса позже остальных растений одеваются в роскошную зелень, потом зеленью покрывается дуб, а речка Шопурка угрожающе шумит во время таяния снегов и весенних дождей. Когда-то, в древние времена, здесь построили два деревянных моста через речку, но эта своенравная речка Шопурка, во время затяжных осенних дождей, безжалостно вымывала грунт из-под опор, и любой из двух мостов, один в начале села, другой в конце, не только оседали, но и разрушались. Приходиломь жителям поднимать юбки и штаны и переходить вброд, либо по длинному толстому бревну перекинутому с одного берега на другой.

Советская власть, установленная здесь с 1944 года, запланировала построить железобетонный мост, но этот план так долго осуществлялся, откладывался на следующую пятилетку, пока не был предан забвению. Правда, после трех пятилеток, мост на въезде в село все же был построен.

Жители Поляны не очень-то обижались на это. У них был электрический свет. И не только свет, но и литейный завод. Завод издавна специализировался на выпуске бытового оборудования, необходимого для любого сельского труженика. Это чугунные плиты для домашних печек, что топились дровами и углем, утюги, духовки, лемеха, скобы, ручные кофемолки, сковородки, чугунные горшки, камины, решетки для заборов и многое другое.

Завод четко разделил обитателей села на два сословия — рабочих и крестьян. Это было великое маленькое благо: рабочие питались продуктами местного производства, а крестьяне постоянно выручали деньги за молоко, мясо, картофель, овощи и фрукты. И тем и другим было хорошо.