Осиное гнездо

— Но ведь это… уголовщина. Меня за это тоже могут посадить, пронимаешь? — осмелел участковый.

— Я возьму тебя под свою защиту, не переживай.

— Но есть выше меня. Мой начальник, есть прокурор, есть наконец, сам Дисколюк, хозяин Белого дома.

— Осиного гнезда, — поправил его Павлик. — Но я всех куплю, ты не думай.

— Даже самого Дискалюка?

— Его в первую очередь. Он у меня почти уже в руках, — сказал Павлик.

— Меня начальник с работы выгонит, — расхныкался Жора Соймик.

— Вот тебе пять тысяч долларов. Скажи ему, что это подарок ко дню милиции и посмотришь, как он будет реагировать. Если будет крутить носом, скажи мне — я на него надавлю.

— Люди, родители требуют привлечь тебя… вас за распространение наркотиков, разлагающих молодежь.

— Дурак ты, я вижу, и боюсь, что с тобой кашу не сваришь. Хочешь, я тебя заменю другим? — засмеялся Павлик.

— Как?

— Я тебя уволю, а на твое место поставят другого.

— Это может сделать только начальник Раховской милиции полковник Ватраленко.

— Вот, вот именно, это он и сделает.

— Ты ему прикажешь?

— Ему прикажут другие, только мне надо будет больше денег выложить.

— Да, твои доводы логичны, — согласился участковый.

— Ты слушайся меня, и все будет в порядке. Ты сейчас делай вид, что работаешь в этом направлении. Через некоторое время родители сами к тебе будут приходить, просить, чтоб ты меня разыскал и послал в Турцию за наркотиками.

— Разве такое возможно?

— Еще как возможно. Почему наркоман может убить человека ради сигареты, анаши? Да потому, что если привык, без этого обойтись невозможно. Без пищи можно, без воды можно, а без анаши невозможно. Кстати анаша самый дешевый вид наркотиков. Я планирую завозить героин. От него кайф гораздо выше, чем от анаши. Угостить тебя сигареткой, а?

— Что ты, Боже сохрани! Если и я еще начну — что тогда? Надо, чтобы все село заразилось, тогда уж и я в последнюю очередь.

— К этому все и идет, голубчик, дай только срок. Ну, все, будь здоров, некогда мне разговоры разговаривать. Родина зовет.

— Захлопни дверь и скажи эти скотам, что приема сегодня не будет, — сказал Юра.

49

Убедившись, что дверь крепко заперта, а посетители, охая, разошлись, он открыл ящик стола и стал считать деньги уже в третий раз, и пересчитывал и всякий раз, когда сумма не сходилась. Сначала выходило тысяча восемьсот девяносто семь долларов, а при повторном пересчете — тысяча восемьсот девяносто два доллара. Это, не считая тех пяти тысяч, что лежали в пачке, предназначенные для начальника милиции.

Куда же девались пять долларов? Смухлевали, обманули? Кто это мог сделать? Убью, зарежу при всем честном народе. Хотя в конце концов, что такое пять долларов по сравнению с тысяча восемьсот? Черт с ними. (Эта пятерка оказалась в кармане брюк, так что радость не была омрачена ничем). Юра посчитал, что такую сумму он мог бы заработать за два с половиной года, а тут, вот тебе, без подоходного налога, без алиментов, которые его мучили вот уже тринадцать лет. Ну, кто может устоять, кто может отказаться от такого блага?

«Да сам президент, если он платит алименты на двоих детей, не откажется. А я, простой милиционер с погонами капитана, откажусь? Да ни за что в жизни. Если бы я отказался, меня бы засмеяли. Сейчас все берут. В Киеве гребут миллионами, в Ужгороде сотнями тысяч, в районе тысячами, а мы, бедные на местах… нам достаются крохи. Если бы государство сделало ставку пятьсот долларов в месяц, я бы взяток не брал. В результате государство еще и выиграло бы, а так. С меня спрос небольшой, я человек маленький. Всего лишь капитан, а не мешало бы получить и майора. Пожалуй, эти пять тысяч я использую и для получения очередной звездочки».

Недолго думая, капитан отправился в Рахов на прием к начальнику. У начальника было чаепитие с коньяком. У него сидел директор Ясинского лесокомбината Бойко вместе с представителями из Житомирской области. Речь шла о перевозке грузов через перевал. Там работники милиции свирепствовали, требуя большие суммы в качестве гонорара за то что опустят веки, когда груженые машины двинутся с места.

Бойко предлагал снять милицейский пост вообще, а Ватраленко не соглашался. Тогда представитель из Житомира предложил подходящий вариант: пост остается, а машины с литером «Ж» проходят беспрепятственно. Размер месячного гонорара будет составлять пять тысяч зеленых и ни цента меньше.

— Это, пожалуй, подойдет, — согласился Ватраленко. В это время кто-то усиленно стал скрести дверь.

— Не входить! — приказал начальник милиции.

Участковый из Верхний Апши терпеливо ждал, когда начальник освободится. Наконец, дождался: Юрий Андреевич пошел провожать гостей. Участковый вытянулся в струнку, но начальник махнул на него рукой и сказал: подожди. И Жора ждал. Прошло около полутора часов, после чего дорогой начальник вернулся.

— Заходи, чего тебе.

— Да я, мне бы… я уже давно служу, в капитанах хожу, а мне хотелось бы в майорах, нельзя ли рассмотреть этот вопрос, ускорить процедуру присвоения очередного звания. Вы счастливчик, вы уже полковника имеете, хоть мы и разом начинали, а я вот остался, меня обошли вниманием.