Осиное гнездо

Вернувшись домой, он сгреб у матери последние денежки и побежал к начальнику паспортного стола. Паспортный стол стал теперь важным звеном в системе правоохранительных органов под руководством Ватраленко. Это было самое доходное место. Мария Михайловна, сверкая бриллиантами, сразу спросила, есть ли у Павлика сто долларов. Павлик кивнул головой и приятно улыбнулся. Он обладал не только фигурой спортсмена и жеребца, но и приятной улыбкой. Мария Михайловна даже икнула, глядя на это хищное мужское лицо.

— Хорошо, — произнесла она, гордо задрав голову, — для вас мы сделаем исключение. Паспорт вы получите в течение недели. Расходы я возьму на себя, а вы… пригласите наш отдел в кафе. Наш дружный отдел любит коллективные походы.

— А как насчет коллективного секса? — поинтересовался Павлик.

— Фу, какой нахал, — фыркнула Мария Михайловна. Она покраснела, достала какую-то папку, быстро раскрыла ее, впилась в нее голубыми глазами и совершенно успокоилась. — Ну и молодежь пошла нынче, — добавила она.

Несколько дней спустя новый заграничный паспорт был готов. В кафе пришла только Мария Михайловна, пила только шампанское, уплетала сладости, а потом увела Павлика к себе домой.

Павлик вспоминал это приключение с неким омерзением, но теперь путь в Турцию был открыт. Поездка была удачной: он вернулся не с пустыми руками. В руках у него был мешочек с анашой.

Юноши и девушки из интеллигентных семей Верхней Апши видели много американских фильмов, где одним из ритуалов молодежных встреч было курение этой самой анаши.

Галущак продавал самокрутки из анаши довольно недорого — по три доллара за одну папиросу. Затянулись — понравилось. Сначала юноши, ученики десятого класса, а потом и девушки. Кайф необыкновенный. У школьников есть только те деньги, которые дают им родители. Родители всегда бережливее своих любимых чад. Когда стали пропадать из дома вещи, в основном изделия из серебра и золота, родители забили тревогу. Да и любимые чада начали приходить под мухой и рассказывать небылицы обалдевшем предкам.

Предки ринулись в опорный пункт милиции. Здесь с распростертыми объятиями их встретил участковый Жора Соймик.

— Ну, этого нам еще не хватало. В довершении ко всему. Да вы знаете, Ван Ванович, что ваша дочь Надежда, задрав юбку, голая по селу бегает? После восьми часов вечера. Вы-то куда смотрите? У вас единственная дочь. А она, уже того… сучка. Даже в публичный дом ее не берут, потому что в нашем миниатюрном публичном доме тишина и порядок. Там раздеваются только перед клиентом. Я должен протокол на вас составить, оштрафовать за плохое воспитание дочери.

— Да, — опустил голову Иван Иванович, — молодежь такая пошла, тошно от них. Мы с Маней ничего с ней не можем сделать. К тому же ее подруга в Испанию убежала в публичный дом устроилась и оттуда по пятьсот долларов матери присылает, представляете?

— Жорик, капитан Жора, — крестясь, как на икону, заговорила Маня, — спасите мою единственную дочку Светика. Одна она у меня и незнамо в кого пошла, я никада не гуляла ни с кем, покамест замуж не позвали, а позвали, я после свадьбы дрожала как осиновый лист, — у кого наша дочка пошла? Срам какой — на все село! К тому же они наркотики курят, дуреют, видать. Оштрахуйте по полной программе этого продавца наркотиков, погубит он наших детей, как пить дать погубит. Разве это законно. Бабки сказывают: вы им потворствуете, может такое быть?

— Нет, не может, — ответил капитан.

— И я так говорю: не может. Посадите этого Галущака лет на пятьдесят, — предложила Маня.

— С этим Галущаком мы разберемся, — сказал участковый, — а вот вы со своей дочерью Светланой… сделайте с ней что-нибудь. Заставьте ее посещать школу, книжку пущай прочитает, там про жизнь написано.

— Да что вы?! Никаких книг! В книгах ересь одна! Это от книг и пошло. Учителя начитались, детям передали. Боже сохрани читать книжки. Только вангелие, ежели б достать где. Вон дочь завуча школы все книжки читала, да свихнулась. Теперь, даже дома не живет, сбежала в Чехию лексии читать в Юнирситете, замест того, чтобы дома сидеть, жениха дожидаться. Вон оно до чего книги доводят. Вы голубчик никому таких советов не давайте. Если моя дочь и курит эту, как сказать, анашу, то она в родном селе гуляет, около дома больше крутится, а не по Чехиям разгуливает со своими лексиями. С ума сойти. Говорят, талмуды Ленина можно читать и никакого вреда, потому как там так написано, что сам черт не разберет. Во умный мужик: пускал сплошной туман в мозги людям, а они глупые яму и поверили. А када он стал всех сажать и расстреливать, еще больше яго полюбили.

— Вы очень умно говорите. Вы, должно быть юнирситет кончали, но все одно надо того Галущака за хобот брать, — сказал Иван Иванович. — Что он за одну самокрутку почти три доллара берет, дешевле надо давать, а то ишь разгулялся — четырнадцать гривен за маленькую сигаретку. Я, может быть, тоже купил бы покайфовать как дочь Светлана. Она говорит: папа ты не представляешь, как мне хорошо после выкуренной сигареты, я просто в облаках витаю.