Осиное гнездо

— Денег у нас не хватило. Мы думали, что можно взять в кредит, а в кредит, как оказалось никто ничто не дает. Хоть вы бы, господин Дискалюко-суко отдали такой приказ, чтоб отпускали в кредит лошадей, как это было во времена Марии Терезии. Но… мы все равно вышли из положения. Примите, Абия Дмитриевна от нас, нищих директоров символический подарок — мемуары русской императрицы Екатерины Второй. Она тоже великая женщина. Ваши судьбы в чем-то схожи. Она была, как и вы, госпожа Абия, одинока, хоть и очень популярна. Она тоже любила жеребцов.

— На что вы намекаете? — возмутилась Абия Дмитриевна.

— Простите, пардон, экскьюз ми, — лепетал Йосипчук, пятясь назад и растворяясь в толпе.

После несмолкающих аплодисментов, помощник Дискалюка Дундуков принес красную папку, бережно развернул ее и поднес к самому носу Дискалюка, поскольку тот был без очков.

— Позвольте вручить грамоту за трудовые успехи госпоже Дурнишак. Мы надеемся, что под ее руководством, в недалеком будущем, все учителя нашей маленькой империи, будут получать зарплату, как это было при советской власти.

В это время на лестничной площадке раздались аплодисменты, и даже крики «ура». Это учителя аплодировали от радости, услышав такой прогноз из уст великого человека.

— Я знаю, что госпожа Дурнишак готовит докладную министру народного образования вильной Украины господину Раззевайко по поводу бедственного положения учителей. Над этой докладной госпожа Дурнишак работает уже два года. Я думаю, месяцев через шесть, если к этому времени докладная поступит мне на стол в готовом виде, мы рассмотрим ее и утвердим на бюро, простите, на сессии районного совета. Господин Буркела, возьмите себе это на заметку.

В ответном слове госпожа Дурнишак благодарила всех, кто пришел ее поздравить и тех, кто принес ей сушеные грибы, а далее рассказала о том как она трудится над докладной министру Раззевайко.

— Я все изложила, а вот пункт: стоит ли держать учителям свиней, разводить курей и гусей, а некоторые позволяют себе содержать даже корову, — этот пункт спорный. Тут мнения ученых разделились. Одни допускают, что в условиях отсутствия средств в государстве на оплату труда учителей, им, учителям, можно содержать кроликов, кошек, курей и гусей, но ни в коем случае не откармливать свиней. Другие учены вообще категорически против того, чтобы от учителя несло гусями, курами, свиньями, коровой и прочей живностью. Учителя — это интеллигенция. Раньше, когда действовало указание Ленина, что интеллигенция это говно, можно было содержать все что угодно и пахнуть чем угодно, и как угодно, любым навозом или куриным пометом, а теперь-то времена резко изменились. И я так считаю. Что это за учитель, если он войдет в класс, а ученики чихать начинают и говорят: Мария Ивановна, у вас юбка в свином навозе. Учитель должен быть чист, отмыт, отглажен, и от него должно нести дорогими духами. Я когда работала учительницей при советской власти, я пятьдесят процентов получки тратила на духи. От меня так пахло, что бывший секретарь Борисов пригласил меня на работу в райком партии народное образование курировать. Я так и доложу министру. От него, небось куриным пометом не пахнет, если только водкой. Наши министры теперь капиталисты, они далеки от нужд наших учителей, в особенности от тех, кто вынужден пахнуть коровьим навозом. Эту докладную я закончу не раньше чем через восемь месяцев. Даже если и короткая докладная, то над ней надо работать по слогам, по буквам, вырывать каждый знак с кровью, переносить на бумагу, а из этих знаков лепится слово — весомое, убедительное, хватающее за сердце и берущее душу как бы в клещи. Посмотрим, сумеет ли наш министр Раззевайко вырваться из этих клещей народного гнева, которые я запечатаю в конверт с разрешения господина Дискалюка, а то и сама лично поеду в Киев.

Раздались дружные аплодисменты. После окончания торжественной части, длившейся семнадцать, простите, тридцать семь минут, Дискалюк ушел к себе в кабинет, потому что его охватила страшная скука, а работники Осиного гнезда вернулись в свои ячейки и продолжили прием граждан, которые томились у дверей многочисленных отделов. Подарков было принято много, обещаний дано тоже много, но не все. Потому что следующий раз тоже надо было что-то обещать.

55

Больше всех была расстроена госпожа Дурнишак. Свернув грамоту в трубочку, а мемуары Екатерины Второй положив под мышку вместе с двумя заколками, она с опущенной головой, шаркая кривыми ножками по паркетному полу, поднялась на четвертый этаж, сунула ключ в замочную скважину и робко вошла в кабинет.

— Сюда не заходите, — сказала она своему заму, — рабочий день окончен, я вас отпускаю на волю. Завтра, как обычно, в девять ноль-ноль быть на месте.

— А люди? Там их человек двадцать, — разве вы их не примете?

— Плевать мне на … людей. Все равно от них толку нет. Никакого. Грибами я уже сыта по горло, провонялась вся. Поди скажи, что сегодня приема не будет. В следующий четверг с трех до шести. Иди, передай мой приказ! Что уставилась на меня как на скульптуру?

— Но…