Осиное гнездо

— Привет дорогим соседям, — сказала она, расплываясь в улыбке, — как у вас пахнет хлебом. Небось, только что из печи вытащила, покажи, какой получился? А чем ты мажешь, маслом, чтоб корочка была мягкая? Гм, а я этого не знала. Учту, учту. Я собиралась печь, кинулась печь разжигать, да спички куда-то запропастились, представляешь? Дай попробовать, а? Не жадничай. Ты извини, что я тебя на днях сукой обозвала, я была так расстроена, у меня сердце на куски разрывалось, представляешь? Приезжаю в этот Рахов, чтоб он в тар-тара-ры провалился, стучу кулаком по столу у п редставителя президента, требуя помощи матерям — одно ночкам, а он руки передо мной заламывает, звинения просит, нет мол, осударство пока не в силах выделить средства, тады я грю: бля…, дай хучь на карманные расходы. Тут он вынимает сто гривен и грит: берите, мать одна ночка, я знаю как вам трудно, а через три года приходите снова, может наше осударство разбогатеет и вам пособие выделит. Тут и другие его замы приходют по сотни гривен вытаскивают. Я себе обувку купила и джинсы отхватила, гы-гы-гы! Ты не серчай на меня, дуру, а? Дай один каравай хлеба, а? А не мешало бы два, мне с этой оравой не хватить одной булки, дай еще одну, а? Я тебе завтра же все верну, точно такой же каравай тебе принесу. Да не один и не два, а три, клянусь матерью старой хрычовкой, шоб она поскорее отправилась, куда ей положено. Сколько же можно воздух портить? А ты, Митя, не смотри на меня косо. Помнишь, я тебе не отказывала, как-то лет пяток тому, гы-гы-гы!

Митя покраснел, а Лена взяла каравай свежего хлеба, сунула Марии в руки и сказала:

— Иди домой, а то я, пожалуй, вместо хлеба, кирпичом угощу, я тебе не Светличная.

— Эх ты, шуток не понимаешь, гы-гы-гы! Я, впрочем, отработаю тебе, не переживай. За этот каравай хлеба целых сорок минут буду трудиться на прополке картофеля, гы-гы-гы!

— Ты мне всякий раз обещаешь, но еще ни разу не пришла помочь хоть на десять минут, — сказала Лена.

— Все некогда. А ты не вспоминай, кто старое вспомнит, тому глаз вон, гы-гы-гы!

67

Мария вернулась домой и стала готовиться к ночному рейду. Днем она несколько раз прошла мимо погреба соседа и убедилась, что на входной двери, оббитой железным листом из нержавеющей стали, висит тот же массивный замок, ключ от которого у нее в кармане. Два года тому назад она этот ключ украла: зашла как-то в гости заговорить зубы хозяйке и увидев ключ, повешенный на гвоздике в прихожей, незаметно сняла его, раскланялась по всем правилам местного этикета и только после этого ушла домой.

«Нужен напарник. Это должен быть мужик. Мало ли что, — соображала Мария. — А, вот молодой Ясинский, он в прошлом году украл три курицы и пять баранов, у него есть достаточный опыт, надо сходить, предложить, должен обрадоваться. А в качестве награды я его обыму и конечно придется поделиться добычей!»

Мария бросилась к Ясинскому и застала его дома. Он еще валялся в кровати.

— Подвинься, — сказала она, заголяя юбку. — Знаешь, если ты хорошо сейчас поработаешь, я возьму тебя сегодня в ночной рейд. Там, в погребе соседа, двадцати литровая фляга с водкой, на целый месяц хватит. Гы-гы-гы! Ну, как?

— А нас не застукают?

— Не переживай. Операцией буду руководить я, а я еще ни разу не попалась, понял? Ну, давай за дело, какой ты ленивый! Да сыми свои порты.

Василь хорошо поработал, сделал две ходки, затем предложил ей остатки бормотухи, издающий нехороший запах, но Мария опрокинула за милую душу и раскашлялась.

— Ну и вонючий у тебя самогон.

— За то крепкий, пятьдесят градусов, и главное дешевый. Буш ишшо?

— Наливай, а потом ишшо ходку сделай. Моя подружка не накушалась. Дай, я его отрежу, внедрю туды и тамычкы оставлю.

— Иди на Х.

— А ты иди в п…

— Я так и сделаю, сымай с себя все.

Вечером, когда, по их мнению, хозяева пребывали уже в глубоком сне, спустились с горки, Марии достала маску, обыкновенный женский чулок с прорезями для глаз и носа, чтоб можно было дышать и кухонный нож. На чулок можно набросить шляпу или кепку и в таком виде в ночное время любой гражданин становился неузнаваем и если он вдобавок прорычал что-то в роде «мггг» уже становился страшно.

Надев маски и нахлобучив кепки, они спокойно, не обращая внимания на лай цепной соб аки, подошли к погребу, сняли замок и стали дергать за ручку двери. Дверь от влаги раздалась, как бы вросла в пазы и не поддавалась.

— Подсоби, что стоишь смотришь, тоже мне мужик! — укоряла Мария.

Ясинский ухватился за плечи Марии, Мария за ручку и на третий раз дверь подалась, Ясинский накрылся ногами, а Мария проехалась толстым задом по худому бледному от страха лицу напарника. Несмотря на профессионализм, у сообщников дрожали колени: они знали, что у хозяина погреба имеется охотничье ружье и если что, им несдобровать.

Первой в погреб вошла Мария, она сразу обхватила корчагу с самогоном. Корчага была полня, тяжелая. Рядом стоял бочонок с вином.

— Ты берешь вино, а я корчагу с водкой, больше нам ничего не надо, этого добра хватит на полгода. Давай, не тяни резину.