Осиновая корона

Разговоры стихли; профессора и студенты смотрели на него в замешательстве. Он спустился с возвышения и направился к двери в кухню, незаметно нащупывая под курткой кинжал.

* * *

К счастью, «бродяга» ждал его не в самой кухне, откуда исходили чад, звон посуды, чьи-то возмущённые крики и запах подгоревшего яблочного пирога (всё-таки Академия не привыкла к пирам), а в узком коридоре между кухней и залом. Стоял у зарешёченного окна и подбрасывал на ладони маленький медный колокольчик. В Ти'арге и Дорелии такие носят прокажённые и другие заразные больные из нищих, чтобы издали предупреждать о своём присутствии. Раньше, в первые годы Великой войны, их нередко носили и те, кто переболел «чёрной немочью» — пока учёные Академии и лекари не убедились, что следы этой колдовской хвори не живут в людях долго.

Трудно не узнать эти грязные руки с длинными, точно спицы, ногтями. И маслянистые чёрные волосы. Он приглушил брезгливость, убрал пальцы с кинжала — лежать ему там же, под подкладкой куртки, — и тихо отпустил мальчика. Незачем ему слушать язык Двуликих.

— Дуункур.

Гость белозубо осклабился, ещё раз подбросил колокольчик и сжал его в кулаке. Звон замер. Ему почему-то вспомнился другой звон, голоса других колоколов — давно, в одном из воздушных, похожих на облака храмов Вианты, столицы Кезорре. Как он музыкально переливался над площадью, рвался к небу, лаская весенний воздух. Как в узорчатом ритме ударов рождалась мелодия, от которой тянуло остановиться и замолчать, а под ногами гудели камни.

Кезорре. Альен Тоури. Странная вещь — память.

— Тхэласса.

Он неосторожно вздохнул — и сразу поморщился.

— От тебя и впрямь воняет, как от бродяги.

Росомаха хмыкнул.

— А ты всё такой же чистюля. Я, знаешь ли, шёл пешком издалека, — он демонстративно завёл руку за спину и поскрёб между лопаток, — и как-то не было времени помыться. Торопился.

— Зачем?

— Поговорить с тобой, конечно, — Дуункур просунул палец в шнурок, на котором болтался колокольчик, и снова оскалился. — Зачем же ещё.

Мысленно он перебирал возможности — будто перелистывал страницы чужого дневника. Дуункур здесь, чтобы угрожать ему? Предупредить? Показать, что и ему дорога на восток не заказана? А может, с посланием от…

— Как я понял, ты теперь тут правитель, — мимо них испуганно прошмыгнул поварёнок с подносом. Дуункур не подвинулся, чтобы его пропустить. — Высоко забрался, нечего сказать. Бедняги двуногие.

Значит, угрожать или предупредить.

— Это временно. Почти случайность.

— Ох, Тхэласса, ну кому ты врёшь? — костистое обветренное лицо Дуункура перекосила гримаса. — Я слишком давно тебя знаю. У тебя не бывает случайностей: ты сам их себе устраиваешь, лишь бы поразвлекаться. Так ведь?

Предупредить.

— Возможно. Послушай, у меня сейчас нет времени на…

— Сюда идёт большое войско. Морем. Кентавры, русалки, наши. Кое-кто из боуги. Трое драконов, — хриплые рубленые фразы повисали в воздухе, словно сгустки чада с кухни. — Они будут биться за твоих врагов. И их ведёт…

— Знаю. Я уже понял.

— …Повелитель Хаоса, — закончил Дуункур. Он скрыл удивление. Так вот куда того очарованного смертью юношу привела мстительница-жизнь? — Его дочь недавно явилась на запад и всех взбаламутила. Вернула его в наш мир — уж не знаю, как. И вот теперь он летит сюда. Я слышал кое от кого, что ты здесь, и думал найти тебя как воина и убийцу, — дверь в кухню за спиной Дуункура приоткрылась и тут же захлопнулась. Им не хотели мешать. — А нашёл главного противника Повелителя. Вот так совпадение.

Дочь. Уна Тоури. Бездна, сколько открытий!

— У тебя много вопросов, верно, Тхэласса? Не стесняйся. Мы же старые друзья, — колокольчик опять со звяком взлетел и опустился. — Я устал и голоден как целая стая, но, так и быть, подожду.

Он отвёл глаза, рассматривая выщербленные камни стены. «Пустой» день стремительно становился «наполненным».

— Когда и где он высадится?

— В ближайшие несколько дней. В большом городе на северо-востоке, у моря — не помню названия…

— Хаэдран.

— Точно. Так они и говорили — Хаэдран, — грязные пальцы стиснули решётку. — Жди их там. Меня послали вперёд заранее — сам напросился. Меня и ещё кое-кого, на маленьком судёнышке.

— Для чего?

— Для «особого задания». Я должен был кое-что найти и подготовить для Повелителя, — Дуункур таращился на него в упор, ухмыляясь. Его взгляды ощущались как жирные пятна на одежде и коже — и ощущение тоже было знакомым. — И, конечно, не стану этого делать.

— Почему? Почему ты предаёшь его?

Ухмылка росомахи растаяла.

— А вот это долгая история. Спроси что-нибудь понасущнее.