Бри никогда не видел таких. В Кинбралане розы вообще не росли — прохладное, короткое лето предгорий к этому не располагало, — хотя иногда для украшения сада и замка леди Мора покупала на ярмарках их луковицы. Оказавшись среди коронников, Бри перевидал много крестьянских и фермерских садиков; а в землях поюжнее, ниже по течению Реки Забвения (в конце осени его, Дауша и лучника Тилбо отправляли туда в короткую вылазку — причём в вылазке не было особой необходимости: наверняка хитрец Келдар просто хотел, чтобы они получше «пообтесались»), розы и вовсе были обычным делом: их выращивали в специальных парниках и корзинами продавали на рынках. И всё же в целом розы, красивые и бесполезные, считались забавой знати; Бри был уверен, что Эльда только непонимающе улыбнулась бы, если бы он решился подарить ей этот шипастый цветок. Красные, жёлтые, белые, с бежевым мглистым отливом — на глаза ему попадались всякие, но не чёрные.
Почему-то от этой мелочи стало неприятно, почти жутко.
— Ты чего не спишь, десятник? — хриплым спросонья баском пробормотал Дауш. Бри не видел его в полумраке палатки, но знал, что тот смотрит на него цепко и по-вольи настороженно — так же, как смотрит, подбирая цель для удара мечом. После битвы за Меертон и выбора Келдара (было не совсем понятно, почему десятником стал именно Бри, а не Дауш, своей зверской силой уложивший куда больше воинов наместника) между ними появилось какое-то досадное напряжение. Бри было бы гораздо спокойнее подчиняться Даушу, а не командовать им, и решение Келдара для него самого оставалось загадкой. — Рана мучает?
— Нет, — Бри ответил шёпотом, чтобы не разбудить остальных. — Просто…
Его перебил трубный сигнал. Одно долгое, глухое «ду-у», потом — пауза и ещё одно. Кто-то завозился и зазевал; Бри привстал. В горле узлом свернулось волнение.
— Штурм?! — радостно взревел Дауш, откидывая одеяло. Вся его гора мышц была явно готова к бою — слишком надолго её забросили без дела под несгибаемыми стенами Академии.
— Нет, — Бри вздохнул, нашаривая рубаху, куртку и кольчугу. У Дауша было немало достоинств, но хорошая память — даже на сигналы — не относилась к ним. — Это сигнал к построению в центре лагеря. Значит, подкрепление уже в пути. Ребята, подъём!..
— В пути?
— Подкрепление из Хаэдрана?
— Значит, скоро увидим того самого тёмного волшебника? И оборотней?!
И драконов. Бри слышал много нелепостей об армии из Хаэдрана — и очень старался не верить хотя бы половине из них. Довольно уже и того, что перед решительным штурмом к ним присоединится лорд Иггит с большим войском.
И леди Уна. Келдар говорил, что она тоже почему-то там. Но десятку ни к чему знать, что он об этом думает.
— Одеваемся — и на выход! — велел он, в очередной раз пытаясь сделать из своего голоса — от природы мягкого и негромкого — нечто, хотя бы отдалённо похожее на рёв Дауша. — Мечи и щиты — с собой. И слушать внимательно.
Нитлот удерживал щит. Делать это над движущейся армией было более чем непросто — даже если учесть, что он отвечал только за свой участок, да и тот, по праву Старшего и предводителя боевых магов (и так многовато ответственности), делил с Гэрхо. Полупрозрачный купол, еле различимый — а то и вовсе невидимый — для тех, кто лишён Дара, должен был смещаться вместе со всей многотысячной массой людей, лошадей, кентавров, оборотней и «хвоста» телег в обозе, пока она маршем шла от Хаэдрана к Академии. Задача не из лёгких: это требовало не только непрерывного напряжения сил (Нитлот постоянно хотел спать и есть — весьма непривычное ощущение; а ещё потел так, будто они шли не по запоздалой ти'аргской весне, а по влажно-жарким от морских ветров островам Минши), но и большой аккуратности. В прошлом он всего дважды покрывал щитом такую огромную площадь — в битвах на равнине Ра'илг и под Энтором. Первую армия Дорелии, которую тогда поддерживал народ Долины, позорно проиграла, вторую — выиграла, но лишь благодаря чудесному вмешательству духов стихий. Нитлот не знал, чего ждать теперь. Наверное, судьбу повстанцев решит случай — такой же капризный и непредсказуемый, как их новый предводитель.
Как Альен.