Оскол(СИ)

- Нет бутылки, - удивляясь жадности Бурана к спиртному, сказал я. - Может, того, что осталось, хватит?

Буран, не отрывая напряженного взгляда от входа в подвал, расстегнул противогазную сумку и вытащил звякнувшую стеклом емкость.

- На.

- Ну... если надо... - я вытащил резиновую пробку и перед глотком выдохнул.

- Энги, - зашипел казах, - болван. Это раз-твор, смесь в орвер кидать.

- В... куда?

Бейсенов изобразил бросок гранаты.

- Как горючий смесь кидать, даже спичка не нада.

На затертой этикетке бутылки с трудом разобрал надпись: "Наркомхимпром, эксп. з-д Кр. Химик". Чуть ниже - "Раствор аргентита 1, содерж - 15%".

Я посмотрел на Бейсенова. Тот молча забрал у меня флягу с "ахчой" и только начал пить медленными тяжелыми глотками, как, едва не захлебнувшись, молниеносно пригнулся и показал пальцем.

- Окно смотри, там!

Как настороженный зверь, казах сбоку подобрался к окну и сразу отпрянул. Лицо его стало совсем бледным - две серые тени за стеклом будто плавали в аквариуме, наполненном красноватым туманом.

- Ганчев звать нада! - Буран передернул затвор автомата. - Я сигнал дам, а ты шибко ходи отсюда. Барлык сигнал давай, шибко, асыг. Асыг!

Понять ничего было уже нельзя, казах побежал, а я оглянулся на скрип двери и застыл, как завороженный.

Серая тень, глухо бормоча, дергала засов. Из глубины подвала был слышен еще кто-то нетерпеливый. Он бился в дверь с каждым ударом все сильнее. Дверь, наконец, поддалась, открываясь изнутри, и потянуло прелью застоявшейся воды.

- Ва-ва-а-яа-а, - голос из темноты, резанул по нервам.

Я попятился, сжимая бутылку с аргентитом; тени принимали человеческие очертания. Показались мужик в рабочем комбинезоне и малец в купальных трусах.

- Ва-ва-а-яа-а, - голос мужика, глухой и низкий, походил на эхо в колодце.

Может, это сторож детсадовский, а малец заблудился в подвале? Хотя возраст у него не подходящий. Да и садик не работает давно.

В полумраке я разглядел на голове пацана вязаную панаму с нитями. Он накручивал их на палец и муторно тряс головой. Снова запахло гнильем, тиной и еще какой-то приторной гадостью из болота.

- Эй! - я весьма отчетливо сфальцетил. - Кто там?!

Мужик поднял голову, и я понял, что это Валька Зворыкин. Понял сразу по выступающим передним зубам со щербиной на безгубом сожженном лице. Узнал и оторопел, связанный страхом, потому что этих двоих здесь быть не могло, потому что Зворыкин год назад сгорел в танке, а малец Геня Сыч умер совсем давно. Он утонул, ныряя с баржи. И мы с Валькой видели.

Утопленник опять запустил руки в нитки панамы, и я догадался, что это водоросли. Внутри слизких водорослей что-то шевелилось. Геня посмотрел на меня и, беззвучно распахивая рыбий рот, стал подниматься по ступеням наверх.

Боже, боже, зачем он здесь?

Крик его и плач не был слышен, как и в т о т д е н ь, когда он ушел на дно. А потом Зворыкин сказал мне, что ночью Генька Сыч поднялся из подвала и сидел в нашей кухне с протянутыми вперед руками. С них стекала кровь и вода, а на предплечье висела клеенчатая бирка из морга.

Вслед за утопленником по узким ступеням поднимался Валька. Кожаный бронетанковый шлем съехал набок, обнажив красную голову в белых разводах. От напряжения его лицо походило на кусок старого мяса с торчащими обломками костей.

Внезапно сильный толчок качнул землю. Странный гул пошел с Пискаревки. Резкая, никогда ранее не слышанная тональность сгущала воздух над могилами, и вязкая тьма поднялась мне до груди. Дышать стало трудно. Из мертвой земли ударили острые молнии.

Генька словно решился. Он еще быстрее затряс головой, зеленая гадость посыпалась из волос-водорослей, устремившись в подвал. Трясучка охватила Сыча полностью, будто его щекотали и толкали вперед невидимые бесы. Да он и сам был бес, созданный тем, кто выбирался из пискаревских могил и под крики тысяч голосов кинулся сюда.

Зеленая нечисть пригнулась, и бросилась на меня.

- Сайтанды жой! * - донесся крик Бейсенова, и под звонкий треск автомата, я швырнул в Геньку зажатую в руке бутылку "аргентита".

Сверкнуло и бахнуло - бутылка, разбившаяся о каменный свод, окатила нежить серебряной водой. Сыч взвыл неожиданно сильным голосом и, отмахиваясь, будто его кусали шершни, бросился по ступеням вниз.

Бейсенов поливал вокруг огнем из автомата. Направив оружие в мою сторону, он нажал на спусковой крючок и завопил:

- Олар маай! Со!**

* Они везде! (казахск).

** Убей дьявола (казахск).

Очередь пролетела мимо и прострочила Вальку, точнее - пули, проходя насквозь, оттолкнули его. Валька пристально посмотрел на меня, потом развернулся и исчез в темноте подвала.

Вокруг били красные вспышки. Молнии вырывались из земли одна за другой, будто хотели сделать ночь днём. Длинные, пронизывающие воздух стрелы гонялись за солдатами из оцепления.