Оскол(СИ)

К воротам бежит Астра. В этот момент я почему-то подумал, что, сколько не занимайся со слабым полом легкой атлетикой, все равно бегают они неправильно, далеко назад откидывая руку. Лицо принцессы освещается изнутри тем самым, что распахивает глаза и растягивает улыбку пятикласснице, получившей в подарок бархатного медведя.

Я спешу к ней через обсыпанные ряской лужи, но Астра уже выскочила за ворота.

Взмах моей руки останавливается и оклик спотыкается в горле, потому что я понимаю - свет ее лица не для меня. Астру хватает на бегу какой-то "гопник", она весело кричит: "Ероха"! "Гопник" прижимает ее к себе, целует и смеется, латунной фиксой освещая местность километра на два.

"Декабрист"

Сейчас он так же плавил во рту фальшивое золото, забравшись с ногами на высокий табурет.

- Я смотрю, ты здоров спать, а, Саблин?

Длинная тень Ерохи едва качнулась.

- Устал, - ответил я, сдерживаясь. - Ты по делу спрашиваешь или как?

- А я так, - он закинул ногу за ногу, - интересуюсь по привычке.

Меня его "привычки" раздражать стали. Сидит, как репей в сандалете, и еще изгаляется.

- С какой целью интересуешься? Активист, что ли?

"Активист" попал в точку. За секунду слетев с табурета, Ерохин направился ко мне, сунув руки в карманы:

- Слышь, ты, - он с грохотом опрокинул попавшийся на пути ящик, - крыса комендатурская...

Оскалившись, я двинулся навстречу и, уже сцепившись с Ерохой, услышал рык Мальцева:

- А ну, потухли оба. Разойтись!

- Брэк, - хмыкнул один из наблюдавших за сценой "осназовцев".

Мальцев пообещал гауптвахту всем, лично Ерохе пять лет "без права переписки", а мне велел собирать вещи и убывать в распоряжение майора Берендеева.

- Во...-он в том здании, на первом этаже, - добавил он и, пропустив молодую врачиху, повел ее к несчастному Лиходею.

Берендееву, лысому майору, что впутал в меня в историю с подземельем и крысами, было лет тридцать пять. В прошлый раз он показался мне почти стариком, а сейчас суетился весьма резво, орал в телефонную трубку и, поминутно высовываясь в окно, грозил всякими карами собравшимся во дворе. Мое предписание он зажал в кулаке, видимо, сразу же забыв о нем.

- В кузов, в грузовик его кидайте, - заходился криком Берендеев, размахивая фуражкой в окне, - идиоты чёртовы!

- Чего стал, бегом выполнять, - гаркнул он, осушив графин с водой.

- Собственно... - я запнулся. - Что выполнять?

- Приказ, лейтенант. Приказ!

- У меня приказ прибыть в ваше распоряжение, - ответил я, осторожно показывая на бумажку в берендеевском кулаке. Майор, сдерживая ругань, развернул предписание.

- Ага... Ты тот "комендач", которого сдуру отправили к Мальцеву... Идиоты чёртовы. Посмотреть бы на того, кто это сделал!

Не выдержав, я прыснул. Вспомнив подробности, майор сцепил на столе руки и отрывисто бросил:

- Отставить смех.

Он недолго подумал, двигая бровями, а потом спросил внезапно:

- Ты белку видел?

- Эт-то... в каком смысле? - я, признаться, от такого вопроса совершенно оторопел.

- Ну, белку, в колесе которая.

- А-а, вы в этом смысле. Так точно, в колесе видел.

- Во-от, - удовлетворенно протянул Берендеев. - Ты не спрыгнешь, пока всё не закончится. Тем более Мальцев сказал, что ты вполне подходишь.

- Да не подхожу я! - сорвалось у меня с языка.

- Что?!

- Не подхожу, - повторил я тихо. - Не способен.

Еще раз идти к крысам и прочей подземной гадости не было сил. Молча, озираясь по сторонам, угасал я под Берендеевским взглядом, заведенно повторяя про себя: "на фронт, пожалуйста, только не под землю".

- Не подходишь? Тогда собирайся и уходи, - просто сказал майор.

Сгорбившись, я брел на выход, чувствствуя себя распоследней дешевкой. Будто друзей бросил, с которыми делал опасное и трудное дело, а потом сдрейфил и, пряча глаза, отговорился убедительной и постыдной причиной. Сам ведь видел таких, которым не было пути назад после презрительного пацанского "ссыкло". И говорил такое сам, и ждал теперь подобного от лысого майора. Но Берендеев молчал и тогда, не выдержав, я обернулся. Майор, закрыв глаза, откинулся на спинку стула.

- Еще что-то? - устало спросил Берендеев.

- Да, - мой голос чуть дрогнул. - Я не хотел бы...

- Послушай, Саблин, - сухо перебил майор, - у меня линия в двадцать километров. Ее надо удержать. Чем и как угодно. Людей, хоть как-то способных к действиям, нет. Если не можешь, заставить не имею права. С нашей работой ты столкнулся, знаешь, о чем речь. Если можешь, иди воюй.

От слов майора я дернулся, будто от выстрела, и выпалил:

- Бред.

- Что бред?

- Да все! Подземелья, гранаты с ультразвуком, кольца эти... Вы что - с марсианами воюете?

Майор засмеялся:

- Ну, считай, что с марсианами, если тебе так легче.

- Легче, товарищ майор. Боюсь я.

- Чего ж тогда вернулся, если боишься? Душа горит? Иди-ка, присядь.

Он повернулся к сейфу, достал тонкую синеватую брошюрку и отдал мне.

- Ты ведь не трус, я вижу. Что тогда?

- Не знаю, - ответил я.

- Не знаешь? - удивился Берендей. - Или не хочешь знать? Ты ведь был т а м. Ты не спятил, как твой ефрейтор от крысиного визга. Ты прошел через старое метро, ты не загнулся от белого мха. Чего ж сейчас скользишь?