Оскол(СИ)

Ствол упирался в переносицу, и так хотелось нажать на курок, так хотелось... Оттого и последнее "приговариваю тебя к расстрелу" звучало по-настоящему. А все задуманное поначалу как психодавление на "обьект" было чем-то переходящим в сомнение.

Может, в самом деле, долбануть ей между глаз? Кто-то злой беспрестанно толкал под руку, чтобы я нажал на крючок "ТТ". Ну, зачем здесь эта худая гадина с кривыми ногами? В ствол зекает. Шмальнуть бы в лобешник ей.

Донесся какой-то крик.

Почему я не могу убить ее просто так? Откуда эти сомнения?..

Убить невиновного - это грех. Совершивший его переходит на темную сторону. Первый шаг легок, но потом тебя несет с горы, бросая на камни, пока не разобьет. Зато на светлой стороне не испытаешь упоения от полета вниз. Светлый путь тяжел и труден, как восхождение. Я не хочу идти наверх. Я у с т а л. Я просто устал. Я просто хочу убить эту суку. Просто нажать на спусковой крючок. Это очень просто, но я не могу. Они приковали мои руки цепями - все эти учителя и воспитатели. Эти бесконечные Дяди Вани и Тети Маши, знающие "что такое хорошо и что такое плохо". Бумажные рыцари из детских книг держат меня и не пускают туда, где легко. Из-за них я не могу разнести башку этой суке - так меня учили. Надо о чем-то говорить с белобрысой. Она враг, но убить ее нельзя. Она враг, но я должен стоять рядом, дыша ее запахом. Почему она смердит, как выгребная яма?

Вонь ударила в голову, помогая сбросить оцепенение. Пару секунд я тупо глядел на исходящую тихим завыванием блондинку. Ее ноги совершали беспрестанные загребные движения, и еще по ним текло что-то.

Вот чёрт, красавица просто обдулась. Обернувшись, я увидел замороженное лицо ефрейтора.

- Лиходей, возьми ведро воды где-нибудь.

Он мелко потряс головой и пулей устремился во двор. На середине лестницы ефрейтор остановился, в полупоклоне отдал честь и еще быстрей понесся наружу.

Все, что было нужно, я выяснил минуты за четыре. Звали деваху Наташа Мандрусева. Жила себе Наташа до войны в райцентре, в семье начальника ОРСа*, и горя не знала, пока не свезли папу в дом с решетками за растрату. После прихода оккупантов имела связи с немецкими офицерами. Сотрудничала с гестапо, выдала еврейскую семью. Тех, ясное дело, казнили, а Мандрусеву занесли в картотеку "Добровольных помощников Рейха". В городе она с марта месяца. В группе еще двое. Командир - немец, эмигрант семнадцатого года. Хромой - барыжник с Андреевского рынка - на фронте никогда не был, убил демобилизованного красноармейца, завладев его документами и наградой. Основная задача группы - это слухи, провокации, пораженческая волна. Балуются ракетами, но редко и по строгому плану, и еще листовки. Так, есть у них какая-то "Доктор Маша" - связная либо координатор, - работает в сануправлении. Словесный портрет шпионка дала толковый, так что поймать Машу можно будет.

Когда я вышел из парадного и сделал первую смачную затяжку, обратился ко мне Петя Рузайкин:

- Товарищ командир, а она что - взаправду фашистская агентша?

Петю привезли из-за далекой от линии фронта Волги, и для него внове был человек, с которым ты, может, ехал вчера в одном трамвае, а он - лазутчик вражеский, про каких пишут книги и снимают кинокартины.

- Как же так... Она ведь наш человек, советский... То есть, я хочу сказать здесь выросла. Почему она тогда за немцев?

Рябое лицо Рузайкина не выражало сурового презрения и волевой решимости. Он скорее походил на деревенского политинформатора, узнавшего, что его сестра путается ночами с Ванькой-трактористом на колхозном току.

- Вы спрашивайте ее, товарищ старший лейтенант, спрашивайте.

- Это пусть ее особотдел спрашивает. Ему за это сахар дают сверх пайка. Мы поймали и сдали куда положено.

- А я тоже могу... например, заметку в стенгазету сделать. В школе редактором был. Мы даже одного врага народа разоблачили!

- Какого врага?

- Скрытого. Он скрывал подлую сущность под личиной педагога истории.

- И как вы его разоблачили?

Петя счастливо заулыбался:

- Один из кружковцев опознал его на фотографии. Там Дмитрий Иванович был в погонах прапорщика. Да еще с царским крестом.

Подошел освободившийся Лунин и понимающе закивал.

- Я тоже помню, дедушка попался один перед войной. Пролетария все корчил из себя. Книжка у него изотовская**, а как портфель вскрыли - куда там Леньке Пантелею.

* ОРС - отдел рабочего снабжения. Организация, занимавшаяся обустройством быта советских индустриальных рабочих.

** Изотовская книжка - удостоверение, выдаваемое ударникам тяжелой промышленности. Названа по имени передового шахтера Никиты Изотова. Давала ряд льгот.

Деньги, номерные облигации, денежно-вещевые билеты. И все фальшивое...

Участковый замолчал, а я спросил Петю:

- Как же вы добыли карточку, выкрали тайным взломом?

- Почему тайно? - удивился Рузайкин. - Дмитрий Иванович занятия кружка у себя дома проводил иногда, там и подсмотрели в альбоме.

Во, детки! Хорошо, что не довелось мне учительствовать в заведениях Наркомпроса тамошних краев... Чтоб завершить аккорд спросил у разоблачителя:

- Ну и сколько лет твоему Дмитрию Ивановичу дали?