Осколки былого величия

О нет, милая, это не ярость! Это совсем не ярость. Я отлично помню, что я творю — и как я творю. Отлично помню, что в этот момент думаю — и прекрасно вижу, когда перешагиваю грань, но при этом сам себе и аплодирую…

— …И тогда становишься очень жесток, — продолжила девушка. — Ты не хочешь прощать людей. И если тебе человек не нравится, ты никак не пытаешься его понять. И очень быстро записываешь людей во враги — после чего жалости к ним не знаешь…

— А среди моих качеств нет чего-нибудь… — осторожно и немного жалобно спросил я. — …Что можно было бы назвать добротой? Или умом? Я — хороший парень, может быть?

Да-да, я и сам уже знал, что нет… Я сообразительный? Наверное, всё-таки да, потому что за минуту успел понять, какой я есть на самом деле. И, видимо, подобное умение можно смело записать в свои достоинства — или опять нет?

Я старался не подавать виду, но мне было и вправду больно!.. Смотреть в глаза правде — вообще не самый приятный процесс. Однако больно мне было как раз от того, что никаких мук совести я не испытывал. Сколько раз я пытался понять, как люди становятся моральными уродами, которым плевать на всех, кроме себя, и вот — на тебе… Я не просто знаю, как они это делают — я это и сам, понимаете ли, сделал!.. Фант — настоящий моральный урод. Ну да, именно так я и напишу на надгробии собственной самооценки…

— Нет, Фант, ты не глупый! — неожиданно признала Араэле. — У тебя не всегда хватает опыта, но это как раз дело наживное. Но вот особой доброты я за тобой не замечала… Ты, конечно, переживаешь и заботишься о тех, кто тебе близок. Но иногда твоя забота бывает очень… Злой, наверное?

— Значит, я плохой парень? — спросил я.

— Не надо оценивать всё в черно-белых красках! — возмутилась девушка, а потом взяла двумя ладошками за подбородок и повернула моё лицо к себе, заставив посмотреть в глаза. — Мир не делится на хорошее и плохое… Уж ты-то, Фант, как никто должен это понимать!

— А если честно? — прищурился я.

— Ну да, ты плохой парень… — признала Араэле. — Но кто тебе сказал, что это всегда плохо? Ты завтра будешь сидеть в зале, где, помимо тебя, будет ещё пятьдесят девять плохих парней.

— Пятьдесят восемь… — машинально поправил я.

— Да ты что, милый?! Считаешь Гилуса хорошим парнем? — у Араэле даже заплясали в глазах весёлые искорки. — Знаешь, сейчас тот самый случай, когда тебе опыта не хватило…

— Выходит, я глупость сморозил, да? — перевёл я с дипломатического на человеческий.

— Ещё какую! — похвалила меня за честность девушка. — Глупее не бывает…

Её глаза оказались совсем близко, словно бы гипнотизируя меня.

— Вот одного не пойму: за что ты меня любишь… — прошептал я.

— А я люблю плохих мальчиков, — прошептала девушка в ответ, и я почувствовал её дыхание на своих губах. — Амбициозных… Целеу…

Договорить она не успела — я ведь тоже не железный. Запечатав её губы поцелуем, я принялся стягивать с девушки одеяло и остатки одежды…

— Фант! — она вырвалась и попыталась меня остановить. — Завтра рано вставать…

— Плевать! Раз уж девственность хранить не надо, то я хочу нормальной любви! — заявил я. — А не того подобия, которое мне дарили до этого!

— А если я не готова?.. — попыталась она возразить, при этом почему-то толкая меня на кровать и забираясь сверху.

— Я подготовлю! — шёпотом пообещал я, проведя руками по обнажённому телу.

Девушка склонилась ко мне и прошептала:

— Был бы ты добрый, спросил бы, почему я не готова… Но ты бесчувственная скотина! Которую я люблю…

Глава 140

В которой начинается Совет Домов

Утром я еле-еле продрал глаза и отправился на Совет. Один, конечно же. В смысле, без Араэле, но с охраной. Стражники должны были привести девушку позже. Я прямо-таки чувствовал, что назревает серьёзная буча — куда серьёзнее, чем я способен себе представить — но повлиять на это никак не мог. Это ведь дома собирались выяснять отношения между собою. А я вдруг понял, что не хочу быть главой такого же дома, какой есть у них. Значит, если эта буча меня и касалась, то исключительно косвенно, а не напрямую.

Прибыл я одним из первых. Зал совещаний пока ещё был закрыт, так что я решил прогуляться по зданию. Везде, куда мне хода не было — стояла вежливая охрана, так что я не боялся сунуть нос туда, куда совать его не следует. Постепенно начали прибывать и другие главы домов. Делать было откровенно нечего, и я обнаружил неподалёку от зала заседаний лавочку, которую и занял, поглядывая по сторонам.

Главы домов были знакомы друг с другом, поэтому собрание на Совете воспринимали как повод пообщаться друг с другом. К залу заседаний никто особо не рвался, так что долгое время мне удавалось оставаться неузнанным и незамеченным. Первым моё уединение нарушил мой сосед на Совете Домов — седой старик, чей дом я не запомнил, зато легко узнал в лицо. Поднявшись по лестнице, он увидел лавочку и направился прямиком к ней.

— Здравствуй, Фант! — поприветствовал он меня, с кряхтением садясь рядом. — Мы не представлены были… Я — Эрон, из дома Арис.