Осколки голограммы

Сопоставляя сюжеты рассказа и повести, легко заметить, что Григорович сильно смягчил испытания, выпавшие героям, хотя и оставил тему самопожертвования в качестве центральной. Фактический материал о мире художников, нашедший место на страницах повести, в рассказе не был отражен.

Повесть «Неудавшаяся жизнь» критика признала неудачной (Григорович: 500–501), хотя впоследствии в литературоведении отмечалась актуальность ее социальной проблематики (Григорович: 501). В. П. Мещеряков указывал на сильное сходство повести с «Портретом» Гоголя, относя это к массовому явлению подражательности[660].

В 1856 г., когда Шевченко писал повесть «Художник», он еще находился под запретом писать и рисовать, но имел доступ к некоторым периодическим изданиям: «Русскому инвалиду», «Северной пчеле», «Оренбургским губернским ведомостям», «Библиотеке для чтения», «Москвитянину», «Отечественным запискам» и «Современнику»[661]. Неизвестно, читал ли он эту повесть Григоровича. При сопоставлении «Художника» и «Неудавшейся жизни» легко заметить, что повесть Шевченко в литературном отношении гораздо масштабнее: сложнее по структуре повествования, богаче фактическим материалом. Бросается в глаза и сходство двух этих произведений. На первый взгляд, оно вполне объясняется обращением к быту художников 1840-х гг. и к традиции гоголевского «Портрета». Но это сходство дает основание и для более детального сопоставительного анализа «Художника» и «Неудавшейся жизни». В повестях Шевченко и Григоровича под своими именами выведены К. П. Брюллов, П. С. Петровский – талантливый, рано умерший ученик Брюллова, натурщик Тарас (Тарас Михайлович Малышев); у Шевченко – Г. К. Михайлов, близкий друг Петровского (у Григоровича в повести близкий друг Петровского носит фамилию Борисов), А. Г. Венецианов, В. А. Жуковский, М. Ю. Виельгорский, Э. И. Губер, Н. В. Кукольник, М. И. Глинка, Я. Ф. Яненко, В. И. Штернберг и др. И Шевченко, и Григорович упоминают классы Академии художеств, мастерские в здании Академии, столовую Каролины Карловны Юргенс[662], а также «Общество поощрения художников».

Обилие точно воспроизведенных реалий (для современного читателя отчасти неизбежно утраченных, а читателем 1840-1850-х гг. безошибочно узнаваемых) настраивает на восприятие сюжета обеих повестей в соотнесенности с биографической подоплекой. Так считает и анонимный автор статьи о П. С. Петровском, утверждающий, что «Д. Григорович в 1850 г. у повкт! “Безталанне життя” змалював образи П<етровского> й Шевченка»[663].

Как известно, Григорович короткое время посещал Академию художеств. В 1840 г., уйдя из Инженерного училища, он берет уроки живописи[664]. В его «Литературных воспоминаниях» три первые страницы IV главы посвящены его впечатлениям об Академии художеств. Григорович упоминает о всеобщем восхищении Брюлловым, о стремлении «всех академистов» попасть к нему в ученики, о своих посещениях «скромного ресторана в четвертой линии Васильевского острова» в надежде увидеть там Брюллова (Григорович ЛВ: 55). Несомненно, речь идет о столовой мадам Юргенс, которая находилась в доме № 7 на углу 6-й линии и Рыночного (ныне Бургского) пер. (ныне д. 6) Васильевского острова[665]. Шевченко на страницах «Художника» подробно рассказывает о любви Брюллова к этому заведению и о взлете популярности столовой мадам Юргенс, к которой приходили на обед, потому что у нее обедал Брюллов[666](Шевченко. IV: 163). Шевченко упоминает также, что служанка мадам Юргенс Олимпиада послужила моделью П. Петровскому для фигуры Агари в картине «Агарь и Измаил в пустыне» (Шевченко. IV: 163). В повести Григоровича именно об этой картине Петровского говорят в заведении мадам Юргенс, куда пришел главный герой, чтобы побыть в обществе художников (Григорович: 313–314, 332–347).

После большого абзаца, посвященного Брюллову, Григорович пишет: