Осколки голограммы

Если понятие «ненависть» в свете популярных социальных идей нс казалось ближайшему кругу поэта чем-то странным, то формула «любить и ненавидеть» ими воспринималась как недоразумение. Так, А. В. Дружинин высказался о стихотворении «Блажен незлобивый поэт» (1852): «При всем нашем добросовестном старании мы с вами ни разу не попробовали любить ненавидя или ненавидеть любя» (Дружинин СС. VIII: 468). В. П. Боткин писал Некрасову о стихотворении «Замолкни, Муза мести и печали!» (1855) в письме от 7 декабря 1855 г.:

«Стихи твои крепко огорчили меня – а какие прекрасные стихи! Из лучших твоих стихов. Только ты клевещешь на себя, говоря:

То сердце не научится любить,
Которое устало ненавидеть.

Не знаю я, насколько ты можешь ненавидеть, – но насколько ты можешь любить, я это чувствую»[216].

В письме к И. С. Тургеневу Боткин пишет о стихотворении «Праздник жизни – молодости годы…» (1855): «Некрасов последнюю строфу своего прекрасного стихотворения “К своим стихам”, с которого я взял у тебя список, – переменил. Вышла дидактика, к которой он стал так склоняться теперь. Я разумею последнюю строфу, начинающуюся: “Та любовь etc”… Или ему стало совестно перед Авдотьей? Не понимаю»[217]. Отметим, что, усматривая в стихах Некрасова дидактику, Дружинин и Боткин тоже склоняются к интерпретации их как выражения социального протеста, притом, как можно догадываться, на тематическом уровне.

Окончательный вариант стихотворения «Праздник жизни – молодости годы…»:

Нет в тебе творящего искусства…
Но кипит в тебе живая кровь,
Торжествует мстительное чувство,
Догорая, теплится любовь, —

Та любовь,

что добрых прославляет,Что клеймит злодея и глупца
И венком терновым наделяет
Беззащитного певца…

(I: 162)

В первоначальных вариантах было:

[Та любовь,

что умножает муки,Над чужим страданьем слезы льет,
Вырывает ненависти звуки
 И венцы железные кует.]

Этот вариант зачеркнут автором. Вот второй вариант, по-видимому, одобренный Боткиным:

Та любовь,

что много так сулила,Что на миг высоко вознесла
И потом навеки придавила
И под сором жизни погребла…

(I: 538)

Певец упомянут в окончательном варианте стихотворения. Формула любовь и ненависть (выраженная в окончательном варианте чуть иными словами – синонимичными, но более прямолинейно обозначающими действие, – любить и клеймить, любить и мстить) вновь обнаруживает свою связанность с понятием творца и творчества, также как в стихотворениях «Блажен незлобивый поэт…» и «Поэт и Гражданин». Впервые в лирике Некрасова эта формула появляется именно в этом смысловом сопряжении. В стихотворении 1845 г. «Стишки! стишки! давно ль и я был гений?» поэт говорит о надеждах, которые он в юности возлагал на творчество, а между тем читатель по-прежнему «Любил корыстно, пошло ненавидел» (I: 20). Сравним в процитированных стихах: горячо ненавижу, глубоко ненавижу, бескорыстно люблю, бесконечно люблю. Любовь и ненависть – искренняя и честная или корыстная и пошлая – играют у Некрасова некую определяющую роль в отношении к миру и к поэтическому творчеству. Их спаянность в индивидуальной поэтике Некрасова, в уже рассмотренных стихотворениях 1845, 1852, 1855–1856, 1859 гг., явно означает некую целостность психологического и мировоззренческого характера.

В комментарии А. М. Гаркави к стихотворению отмечается, что в первоначальном варианте слово «любовь» «осмыслялось в личном плане», а «переделка резко усиливала социальное звучание концовки и всего стихотворения». Отметим на приведенном примере, что, понимая «отрицание» в поэзии Некрасова как идею социального протеста применительно к конкретной исторической действительности, легко увидеть достаточно абстрактный характер противопоставляемых «добрых» – «злодея и глупца» (массовые представители общества) – «беззащитного певца» (здесь ассоциативная связь с формульной же антитезой «поэт и толпа»). Между тем поэтическая мысль Некрасова глубже, что иллюстрируют и другие употребления этой же формулы. Источники, питающие мысль поэта, просматриваются из анализа текстов.