Осколки Хаоса. Восток

– Не в каждом. В Союзе подобное честный горожанин делать не станет – смех, да и только. Любой артефакт засечет халтуру. Но на Восточном Осколке немного магов, так что здесь такая преграда может отвадить многие любопытствующие глаза. Да и едва ли кому-то было дело до того, что скрыто внизу, думаю. Дверь открывается парным контуром, в перстне или еще чем-то. Возможно, именно там этот Тарис держал коллекцию чего бы то ни было, коль ее не нашли до сих пор.

– Насколько я знаю, тело Зерва упокоено в семейном склепе, – нахмурился Гилд.

– Благо нам оно не нужно. Собственно говоря, открыть ее смогу даже я, – Лиора резким движением ладони замкнула контур. На самом деле подобное колдовство не было совсем уж примитивным – не просто так дверь пережила хозяина имения вместе с мародерами. И много кого еще переживет. Но маскировать ее как следует и не пытались, иначе умений Лиоры едва ли бы хватило найти проход так легко.

Магическое плетение ожило, и часть стены неожиданно растаяла в воздухе, открыв собой темный проход в глубины подземелья.

– Прошу, – чуть улыбнулась Лиора, не без внутреннего удовлетворения чувствуя некоторую долю страха и восхищения в душах стражников.

На Восточном Осколке, особено в Баронствах, магия все еще оставалось чудом для многих, не став пока повседневной обыденностью.

За замаскированной дверью обнаружился путь вниз. В подземелья под замком вела лестница, оканчивающаяся сохранившейся не тронутой ни временем, ни пожаром дверью. За ней в неровном свете магических светильников, оживших при появлении людей в помещении, открывалась поистине чудовищная картина, вполне соответствующая ударившему в нос отвратительному запаху.

Немаленький подземный зал был буквально заставлен клетками, вольерами и сетками, завален ящиками и самыми разными приспособлениями для кормления, вычесывания шерсти, игр и даже небольших операций. И костями. В каждой из клеток, в каждом вольере и в каждой запертой корзине были видны скелеты существ, некоторые – с сохранившимися частями меха, кожи или перьев. Жуткие пустые глазницы обтянутых остатками кожи черепов некогда прекрасных зверей пугали даже больше, чем трупы людей. Поистине кощунственное зрелище.

Здесь были собраны необычные животные со всех континентов изведанного мира. Редчайшие травоядные и хищники. Птицы и звери всех размеров и возрастов. Белые имперские шиншиллы и коты-сфинксы, попугаи и говорящие обезьяны Островной Республики, серебряные волки и кинжальные ласки, радужный вепрь и клейкий паук-живоглот, даже каменный грыз с Щитовых Островов – все они были обречены на медленную и мучительную смерть от голода после безвременной кончины их хозяина. Казалось, спертый, пропахший падалью воздух комнаты еще хранил отголоски того безымянного глухого и всесильного ужаса, что чувствует живое существо, не в силах изменить собственный удел, от неумолимо приближающейся кончины. По крайней мере, Лиора почти физически ощущала слитый вой, визг и стон десятков глоток живых существ, который помнили эти стены.

Девушка сделала шаг назад, желая уйти отсюда как можно скорее.

– Вот какая она, коллекция Зерва Тариса, – в наступившей тишине ошеломленно и очень отчетливо проговорил Мика.

Но ответить ему никто не успел. Неожиданно дальний конец зала осветило голубоватое сияние, и из скрытого до того в тени прохода, еле слышно потрескивая, вылетела висящая в воздухе на уровне пояса взрослого человека гигантская зубастая белая раковина с тускло светящимся черным кристаллом посередине. Герберт, видя пришельца, испугано запищал. Лиора потянулась было разумом к сознанию появившегося существа, надеясь успокоить так же, как и медоеда. Но моллюск внезапно выпустил из раковины диковинный, переливающийся и потрескивающий молниями шар, который со странным шуршанием устремился к девушке.

На миг у Лиоры возникло странное ощущение. И молния, и моллюск казались двумя частями части единого целого, одним организмом, связанные множеством нитей, невидимых обычным глазом. И весь этот организм был не рад чужакам. Совершенно.

Отак неожиданно впился в плечо, и Лиора наконец вырвалась из странного оцепенения. Да Сильва прыгнула в сторону, и мгновением спустя ожившая шаровая молния прошла ровно там, где она только что стояла. Моллюск издал неприятный гулкий, скрежещущий звук, и шар, развернувшись, вновь набрал разгон, целясь в Мику.

– Твою мать! – сын барона едва разминулся с живой молнией. – Что это такое?

– Неважно, пригнитесь! – Нисс отпустила тетиву, но выпушенная стрела исчезла в яркой вспышке, не долетев до странного создания всего локть.

Раковина вновь издала неприятный звук. Шар молний развернулся и нацелился на лучницу.

«С такими тварями хозяин должен уметь управляться», – промелькнула мысль в голове Лиоры. Она лихорадочно заскользила взглядом по залу. Ничего, что могло бы помочь. Где эту тварь держали? В клетке? Ни одной свободной подходящего размера. Его держали не здесь. Но где же тогда? В следующем зале?