Осколки памяти

Чудная работа была у Гунара Пиесиса "Девочка со спичками". Во ВГИКе много говорили о нем как об очень талантливом студенте. Я буквально обомлел, когда по­смотрел его картину: как будто впервые увидел нечто подобное "Броненосцу Потемкину"! Свой парень, одно­кашник, каждый день с ним сталкиваешься в коридо­рах - и тут такое!.. А потом он как-то исчез из поля зре­ния. Так бывает.

Пришло время, и я сам снимал свой режиссерский этюд. Работал с двумя операторами: один из них Василь­ков, а другой Чуковский, вроде родственник Корнея Ива­новича Чуковского. Он и познакомил меня со своим дядь­кой Николаем Чуковским, который в газете "Известия" опубликовал свой рассказ "Мост", Такая, знаете ли, ро­мантическая штуковина: на велосипедах едут мальчиш­ка с девчонкой, заинтересовались друг другом, въехали на недостроенный мост и свалились в воду. Выбрались они на островочек и сидят там. На этом все и кончалось. История мне запала в душу.

Вскоре я был направлен в Минск делать курсовую работу, и решил я снять ее по рассказу "Мост".

Вот как встретил меня на "Беларусьфильме" наш ко­рифей Владимир Владимирович Корш-Саблин. "Чему тебя учил Ромм, - сказал он, - мы увидим на экране, а вот у оператора, которого ты берешь, еще нет ни направления, ни диплома. Это у него даже еще не курсовая работа, это только твое желание". А оператором я взял минчанина, вгиковца. Как было не взять своего парня? "Нам в производстве, - продолжал Корш-Саблин, - надо, чтобы было “резка”, чтобы все соответствовало техническим парамет­рам. Я уже человека наметил, поговорил с ним, он не бу­дет мешать, все будет ладно, будет помогать".

Это был Георгий Яковлевич Вдовенков, скромней­ший человек, который всю войну прошел с камерой в ру­ках. Когда Роман Лазаревич Кармен делал большую кар­тину "Великая Отечественная", там были и кадры, снятые Вдовенковым.

Мы нашли старый деревянный мост в районе Черикова, проложили к ним въезд для ребятишек; опытные люди научили, как создать видимость того, что они пада­ют. Отыскали среди местных моряков парня, который со­гласился прыгнуть. "Дела большие!" - сказал он, на что директор картины Аким Акимович Жук возразил: "Нет, погодите. Сейчас вызовем водолазов, осмотрим дно - вдруг там торчит что-нибудь?" Осмотрели все очень тща­тельно, дно оказалось, слава Богу, чистым. И прыгнул парень с велосипедом. А когда перед вхождением в воду раскрывался, ударился рукой о проплывающий листок с дерева. И рука моментально вздулась. Жуткое дало!

Это тоже был мне урок, как внимательно нужно под­ходить к каждой мелочи. Аким Акимович, опытный ди­ректор, сделавший столько картин, очень заботливо ко всему относился, и к этой "финтифлюшке" подошел, как к серьезной картине: мы много ездили, выбирали натуру, велосипеды у нас были тщательно проверены, и вертолет для последнего кадра обеспечен. Двое - мальчик и девоч­ка - сидят на острове, отвернувшись друг от друга, а вер­толет, с которого снимали, взлетает, и они становятся все дальше, дальше, и остаются вдалеке точечками...

Но самое яркое мое впечатление от первой работы - возможность показать на экране движение. Я был в упое­нии - мои герои едут! По-моему, процентов восемьдесят экранного времени они все ехали... Для меня это было такое наслаждение!

Евгений Глебов написал музыку; я попросил, чтобы в ней звучали акценты, как биение сердца.

Картина была сделана. Ее посмотрел Михал Ильич, затем завкафедрой Герасимов, и "Мост" стал не только курсовой, но и моей дипломной работой.

А когда я за "Мост" получил постановочные, то ку­пил ботинки другу Резо и уже "богатый" отдал долг Ми­хал Ильичу.

Первое "знакомство" с кино

И Ромму выпадали в жизни испытания. Когда я окан­чивал ВГИК, Михал Ильича отлучили от работы, уволи­ли. Мы испытывали ужасное потрясение - как можно?! За что - нам, конечно, никто не объяснял, но известно, что Ромм в то время нередко выступал с критическими реча­ми, носившими, я полагаю, в том числе и политический характер.

Когда перед экзаменом я пришел к Михал Ильичу про­сить благословения, он сказал мне такую фразу: "Единствен­ное, чем я могу вам всем помочь, это не присутствовать на экзамене".

Возглавивший экзаменационную комиссию Пырьев Иван Александрович тут же влепил мне "четверку".

Я чувствовал, что вокруг что-то происходит, видел, как мои педагоги волнуются, и написал Ирине Алексан­дровне записочку: "Ирина Александровна, если можно, снимите с показа. Я отказываюсь, не хочу. Сдам экзамен через год". Она прочла, погрозила мне пальцем - сиди, молчи.

Позже до меня дошло: не я им был нужен, а Ромм! Его они пришли проверять, не нас, через меня в том чис­ле они сводили счеты с Михал Ильичем! Теперь-то, седой, я понимаю, что это Ромму ставили оценку. Этой "четверкой" я горжусь, потому что оцененный Михал Ильичом "на отлично" "Мост" лишь подтвердил разницу их вкусов.

Загадка Ромма