Осколки тебя

— Ты должна по-настоящему бояться. Может быть не меня, а того, что ты станешь очередной жертвой. Станешь известной как еще одна бедная девушка, убитая Невидимым Убийцей. Никто не помнит жертв; все помнят монстров.

Во рту пересохло от желания блевать. Больше всего ужасало то, как легко серийный убийца смог понять меня.

Он приставил кончик ножа к основанию моей шеи. Не надавливая. Не разрезая кожу.

— Именно этим ножом я убивал их.

Его голос больше не звучал спокойно и вежливо. Безумец шептал. Нежно. В его глазах застыла ностальгия и жажда. Жажда большего. Костяшки пальцев побелели на рукояти ножа. Он хотел убить меня, я это видела. Даже если я не была его идеальной жертвой.

— Видишь это? — прошептал он. — Все, что ты создала, все, чем ты стала исчезает, превращаясь в ничто, кроме деталей твоей смерти?

Я видела. Очевидно, всему виной было мое слишком шустрое воображение. Гормоны страха и химические вещества, превратившие мой мозг в кашу, испортили мое восприятие реальности.

Но это не имело значения. Важно было то, что я видела это — собственное изуродованное, окровавленное тело, не больше, чем груда мертвой плоти. Еще один труп. Еще один снимок с места преступления, который будет спрятан на жестком диске полицейской базы данных, и ему будет присвоен номер дела.

Потом я увидела заголовки.

Пресса пестрила бы ими на весь мир. Еще до того, как нашли бы мое тело. Он стал бы звездой. Самым страшным серийным убийцей поколения. Потому что это поколение было одержимо серийными убийцами больше, чем все предыдущие. Netflix снял бы о нем сериал. Кто-то написал бы книгу. А я стала бы самой известной из его жертв. Конечно, стала бы. Разве Шэрон Тейт не была самой обсуждаемой жертвой Чарльза Мэнсона²⁸? Но даже о ней не говорили так много, как о самом Мэнсоне.

Мое убийство станет настоящей сенсацией. Мои книги будут наверху рейтинга, по ним снимут фильмы. Если бы я не мешала, их уже бы сняли — измельченные и удешевленные. Упрощенные для массового потребления.

— Я вижу это.

Его дыхание коснулось моей щеки. Мятное. Свежее. С чего я ждала, что от него будет вонять гниющими трупами — непонятно. Зло не пахло злом, оно пахло Colgate и фирменным кондиционером для белья.

— Ты можешь почувствовать все это.

Он сдвинул нож. Вниз по ключице, провел по внутренней стороне руки, играя с артерией. Даже если бы он не решил сначала пытать меня, один маленький порез в нужном месте, и я бы умерла за несколько минут.

— Твое будущее в моих руках, — сказал он, его глаза торжествующе сверкнули. — Это вызывает привыкание, признаю. Обладать властью убирать с лица Земли молодых женщин, чтобы они остались в памяти людей лишь именами в списке. Но, опять же, если бы не я, этих женщин вообще не было бы ни в каких списках. Они все были прекрасны. Я неравнодушен к красивым лицам, в конце концов я — здоровый мужчина. Они были добрыми и самодостаточными. Но мир никогда не узнает их.

Нож слегка сдвинулся влево.

— У тебя, с другой стороны, я бы отнял нечто столь же ценное для тебя, как и твоя жизнь — твое наследие. Но даже я не смогу этого сделать. Слишком уважаю тебя.

Нож вонзился. Не глубоко. Оставив только царапину. Кончик окрасил багрянец крови, и что-то похожее на возбуждение вспыхнуло во мне, когда он отступил. Что-то нездоровое во мне было удовлетворено тем, что я стала частью его безумия.

Да, я в полной заднице.

Щелчок расстегивающихся наручников показался мне грохотом. Я напряглась, ожидая боли, смерти. Но не освобождения. Я быстро заморгала, когда он начал застегивать молнию на чемодане. Он поднял его и улыбнулся.

— Надеюсь, я помог тебе. Что ты запомнишь меня и все, что здесь произошло. Что ты используешь это, чтобы создать что-то прекрасное.

Затем он вышел. Я не стала его преследовать, не попыталась напасть на него и стать героем.

Я не была героем. Не была жертвой. И не была монстром.

Мои быстрые и неглубокие вдохи обгоняли биение моего сердца. Я осталась лежать на старой кровати и ждать, хотя знала, что он не вернется. Он не опустился бы до дешевой театральности. Если бы он хотел моей смерти, моя кожа была бы сейчас порезана на ленточки. Я стала бы еще одним именем в списке его жертв.

Я уже должна была все это знать. Сам факт того, что мы находились в дешевом мотеле, говорил обо всем. Слишком людно. Слишком рискованно. Он не любил спешить, когда расправлялся со своими жертвами. Ему нравилось слушать их крики. Мотель был ниже его достоинства, он бы посчитал непристойным убивать там. Он просто хотел поговорить со мной. Помочь мне. Один из самых опасных серийных убийц десятилетия похитил меня, потому что я ему понравилась, и он хотел мне помочь.

Я перевернулась на кровати, и меня вырвало на дешевое одеяло.

~ ~ ~