Осколок бытия

Лорейн поежилась. Ее словно пронзила волна недоверия ко всему окружающему. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что никаких теней поблизости нет, девушка честно призналась:

– Я все равно сомневаюсь, что мы сможем выспаться посреди этих развалин.

– А придется, – невозмутимо ответил Хал, – в прошлый раз я нашел здесь поляну с посевами. Видимо, местные жители хорошо заботились об урожае, раз до сих пор тут растет так много злаков. Пойдем, я покажу.

Лорейн не рискнула спорить. Перебравшись через небольшой каменный завал, они очутились в другом конце крепости, где и наткнулись на обещанные Халом посевы. Тонкие, но крепкие на вид колосья чем-то напомнили девушке ее родной Манекест. Пожалуй, это было единственное, что объединяло две крепости. Во всем остальном между ними не было ничего общего. По крайней мере, теперь.

– Вот отсюда я собирал урожай в прошлый раз, – Хал указал на аккуратно срезанные колосья в углу поляны, – мне хватило их до самого Манекеста. Правда, сейчас нам потребуется раз в десять больше.

– Все равно хватит, – задумчиво проговорила Лорейн, – но будут ли такие же посевы в крепостях, куда нас занесет в будущем?

– Пока что развалины не подводили меня, – заверил ее Хал, – хотя, конечно, возможно всякое. Для этого и нужны запасы. Почему, ты думаешь, я сказал старейшинам, что в отряде должно быть не больше десяти человек? Иначе мы бы просто не смогли прокормиться в Пустыне. Без пищи нет жизни, а ее с каждым годом становится все меньше и меньше. Эта земля уже не в состоянии прокормить наш род. Она почти мертва. А мы наивно считаем, что нынешняя ситуация может продолжаться вечно.

Лорейн всерьез задумалась над его словами. Они звучали зловеще правдоподобно, и от этого вздрагивал каждый кусочек ее я, погруженный в холодный мрак неизвестности.

– Ты справишься с нашим провиантом? – Хал вновь отвлек ее от мыслей, – я хочу посмотреть, что еще есть среди развалин. В прошлый раз у меня было слишком мало времени на изучение этой крепости.

Девушка утвердительно кивнула, удивляясь, с какой легкостью она соглашается с каждым словом своего спутника. Неужели Хал имеет над ней такую власть? Или она сама не понимает, что делает? В любом случае решение было принято еще в Манекесте, и теперь у нее не оставалось путей к отступлению.

Пока Лорейн аккуратно собирала колосья, Хал отправился к ближайшим развалинам и скрылся в узком проходе, уводившем куда-то вглубь бывшей башни. Он вернулся примерно через полчаса, сплюнул через левое плечо и недовольно произнес:

– Ничего путного. Как будто здесь никто и не жил, кроме тех скелетов, что встретились нам по пути. Никакого намека на человеческую деятельность. Кругом камни, песок да пыль.

– И тебе это не кажется странным? – Лорейн мысленно представила, как выглядел бы Манекест, случись с ним нечто подобное, – и вообще, кто разрушил эту крепость? Силы тьмы обычно не оставляют камня на камне, когда проникают внутрь?

– Если честно, не знаю, – голос Хала стал тише, – но судя по всадникам, теням и птицам, никто из них физически не способен на такое. Да и сама по себе крепость не разрушится за какие-то несколько веков. Тому должно быть иное объяснение…

И вновь холодок пробежал по спине девушки, а голова наполнилась самыми невеселыми догадками. В молчании они вернулись к остальным, и только тогда Лорейн наконец-то произнесла то, что вот уже несколько минут терзало ее сознание:

– Выходит, ты сам многого не знаешь о Пустыне, Хал. И это начинает пугать по-настоящему. Что мы будем делать, когда лицом к лицу столкнемся с той тварью, что рушит целые крепости? И сколько их вообще бродит во мраке ночи? Прости, но мне действительно становится не по себе, когда я задумываюсь обо всем этом. Ибо нет ничего страшнее неизвестности.

Хал не знал, как успокоить девушку в такой ситуации, но у него хватило сил, чтобы не промолчать, а ответить:

– Возможно, ты и права. Но страх в нашем случае точно не помощник. Если такие твари существуют, они не исчезнут от одного твоего желания. Придется смириться с этим фактом. И надеяться, что мы избежим встреч с ними.

Это стало решающим аргументом, после которого Лорейн окончательно поняла, что отныне вся ее будущая жизнь – лишь песчинка, гонимая по Пустыне безжалостным ветром судьбы.

– А теперь давайте примемся за работу, – предложил Хал, – чем быстрее мы испечем хлеб, тем раньше покинем это место, где, как я вижу, никто не чувствует себя комфортно.

Все путешественники поддержали его предложение, и уже на следующий день отряд, заготовив необходимый провиант, двинулся дальше, готовый к новым свершениям и подвигам на чужой земле.