Осколок Нави

Взгляд поневоле упал на тяжелую поклажу Озара. Наверняка в ней нашелся бы чистый лоскут ткани, подходящий для повязки. Но от одной мысли сунуть руку в плотно набитую суму меня передернуло. Не могла я без позволения взять чужое, хоть и по острой нужде. С обреченным вздохом я достала свою рубаху, обеими руками сжала покрепче и сильно потянула за рукав. С треском ткань разорвалась по шву. Разувшись, я достала со дна сумы бурдюк, промыла чистой водой свою рану, а затем приложила рукав к ноге. Белая тонкая ткань быстро окрасилась алым, но с каждым оборотом кровь просачивалась все меньше. Порез все еще пощипывал. Как можно быстрее я стянула с себя разорванную, грязную юбку и сменила ее на другую, чистую. Теперь запасной одежды у меня не осталось.

Ждать нам с Князем пришлось недолго. Вскоре лесную чащу облетел звонкий голос Озара. Я выглянула из укрытия и заметила его, идущего по тропе. Он всматривался в зеленые заросли и громко кликал меня, сложив руки у рта:

– Заряна! Заряна, выходи!

Конь, услышав голос хозяина, навострил уши, заржал радостно и нетерпеливо и затоптался на месте. Перехватив поудобней суму, я взяла его под уздцы и вывела из-за елок. Широкая улыбка заиграла на губах Озара, когда он услышал зов Князя и заприметил расступающиеся ветви. Ему посчастливилось выбраться невредимым: ни ссадин на лице, ни синяков под глазами. Когда высокая трава сменилась низенькой, притоптанной множеством ног и копыт, взгляд купца упал на мою покалеченную ногу. Я и сама не сразу заметила, что хромаю. Верно, слишком перетянула повязку, потому что стопа начала неметь, а рана отзывалась болью при каждом шаге.

– Что с твоей ногой? Ты ушиблась?

Озар в пару шагов оказался рядом, принял из моих рук уздцы и взвалил на себя суму.

– Ерунда, – отмахнулась я. – Всего лишь маленькая царапина.

– Покажи.

Я залилась краской, представляя, как задираю перед ним подол своей юбки. Для девицы, а уж тем более княжны, это просто непозволительно. Отточенное годами воспитание Светаны требовало отказаться, соврать, будто мне вовсе не больно. Но твердый взгляд Озара говорил о том, что он не отступит. К тому же повязку и правда стоило ослабить перед дальней дорогой.

– Что ж, в конце концов, ты – мой муж, – усмехнулась я в надежде шутками отвлечь саму себя от нахлынувшего чувства стыда.

Озар засмеялся в ответ, вспомнив свои слова, сказанные хозяйке постоялого двора. Он присел на корточки, и я обнажила лодыжку, чуть потянув юбку вверх.

– Я хотел тебе объяснить, да времени не было, – пожал плечами он. – Девица с молодцем не могут путешествовать вместе, ежели они не женаты. Я не хотел навлечь на нас подозрения.

Он осторожно развязал повязку и его теплые, чуть шершавые пальцы скользнули о моей ноге, обследуя рану. Озар мог бы стать для меня хорошей парой, но он совсем не затронул моего сердца. Мне вовсе не хотелось своей нелепой шуткой дать ему повод к ложным грезам, заставить поверить в то, что наш союз возможен.

– Ты ведь мог назвать меня своей сестрой, – возразила я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Да. Но тогда я бы упустил возможность взглянуть на твое прекрасное разгневанное лицо.

Краска пуще прежнего залила мои щеки. Оставалось лишь догадываться, говорил он это для того, чтобы успокоить меня и подбодрить или в самом деле начал питать ко мне нежные чувства. Однако пока напрямую он не признался и взаимности не требовал, это оставалось лишь моими домыслами. Озар выпустил мою ногу из рук и за ремешок подтащил по траве поближе свою поклажу.

– Что это? – озадачилась я, глядя как он достает оттуда пузырек со светлой, мутной жидкостью.

– Отвар. Он очистит рану от грязи.

– Не нужно, я уже промыла ее вод..Ай!

В лодыжку будто впились десятки маленьких голодных пиявок. Я вскрикнула, резко отпрянула назад, но Озар успел ухватить мою ногу и удержать ее на месте. Встретив сердитый взгляд, он только закатил глаза. Ни капли сожаления. Боль быстро стихла. Когда он затянул повязку, я больше не чувствовала, что нога пережата. Мне крупно повезло: навыки Озара в знахарстве превосходили мои скромные знания.

Исцелению людей княжеских и боярских дочерей не обучали. Взрослые чернавки по долгу службы знали многое. Ну а все мои умения – это лишь результат наблюдательности. Я болела редко, но из-за своей неуклюжести часто ранилась о край берестяного свитка или во время игр с шаловливым, бойким котенком и ушибалась, засмотревшись по сторонам. Тогда нянюшка перевязывала мои поцарапанные пальцы и делала примочки. Ее забота частенько казалась мне чересчур навязчивой. Но именно благодаря ей я вспомнила, что рану следует промыть и оградить чистой повязкой, чтобы она не загноилась. Такой сильный порез я получила впервые, шипы колючего кустарника глубоко впились в мою ногу. А потому оставлять все на самотек было опасно.

Озар поднялся на ноги и окинул мою юбку придирчивым взглядом. Не говоря ни слова, он снова открыл суму, и на сей раз выудил оттуда свои порты.

– Одевай.

– Нет!

Я выпучила глаза, отступила назад, словно от нечистой силы.