Осколок Нави

Я до последнего надеялась, что батюшку лиховская напасть не коснулась, ведь в последнюю нашу встречу он разговаривал и мыслил по крайней мере связно. Однако чудовищное признание Мстислава не удивило меня. Озар давно предполагал, что Воронецкий князь одурманен, и с тех пор я готовилась принять неизбежность. Я неуверенно подошла ближе к Мстиславу, но он не обернулся даже на звук моих шагов.

– Я хочу его увидеть.

Отчего-то мне казалось, что ежели говорить с князем мягко, сохранять спокойствие не кричать, то и он ответит добром. Но, вероятно, я всего лишь неверно приняла его гнев на Толмача за попытку защитить меня.

– От этого ничего не изменится, – холодно отозвался он. – Но даю слово: ты увидишь батюшку, когда придет время.

– То есть когда на то будет твоя воля?

На сей раз я не смогла сдержать язвительности в голосе, но то ли князь не заметил моей резкости, то ли ему было все равно: мол, подумаешь, букашка показала зубы. Мстислав молчал, и я уже подумала, что вот-вот он выгонит меня за дверь, однако неожиданно он обернулся. Загадочный ларец в его руках распахнулся. Внутри на маленькой белой подушечке лежало то самое чудное кольцо с аметистом, которое он подарил мне.

– Помнится, это твое.

Я подняла глаза на Мстислава. Выражение его лица, на первый взгляд, оставалось непроницаемым и беспристрастным, однако на синие глаза как будто опустилась едва уловимая тень печали. Я вовсе не гордилась своим поступком. В мгновения тишины часто вспоминала о кольце, которое отдала мальчишке с торчащими во все стороны волосами и необычайно цепким взором за его молчание.

– Как ты нашел его?

– Это неважно, – Мстислав отрывисто дернул головой. – Кольцо принадлежит тебе, и хочу, чтобы ты снова надела его.

Многогранная, сокровенная глубина аметиста притягивала взгляд не хуже лиховского ока. Я с трудом заставила себя отвести глаза в сторону.

– Я больше не твоя невеста. Разве ты не знаешь, что сегодня я должна выйти замуж за Озара?

Мстислав сжал зубы, старательно сдерживая свой гнев.

– Ты можешь не считать меня своим женихом, но Воронецкий князь одобрил наш союз. Свадьба состоится, и очень скоро.

После того, как я едва не стала женой другого человека, сложно было даже помыслить, что Мстислав не потеряет желания играть свадьбу со мной. Однако я догадывалась, для чего он это делал. Мстислав изначально замышлял объединить княжества и усилить свою рать с помощью нашей свадьбы.

– А что ежели я не стану твоей женой по доброй воле? – с деланной задумчивостью уточнила я. – Обратишь против меня лиховское око?

Он с шумом втянул носом воздух, уже не скрывая нарастающего раздражения.

– Не понимаю, это длительный сон так навредил твоему разуму или Озар замылил тебе глаза?

– Не тебе винить Озара в обмане, – напомнила я. – Я знаю, что не Млад отыскал лиховское око на болотах, а Святомир.

Князь совсем не удивился. Он настолько уверился в своей правоте, что не посчитал нужным хотя бы попытаться оправдать свое честное имя.

– Это вовсе не делает Мрежского князя белым и пушистым, – равнодушно отмахнулся он.

– Зато это означает, что ты – обманщик и негодяй!

Крышка ларца захлопнулась с громким стуком. Терпение Мстислава окончательно истощилось.

– Советую тебе хорошенько подумать, – сердито отчеканил он.

Своим вольным, дерзким взором Мстислав невольно уронил каплю масла в пожар моего гнева. Рука сама потянулась к кувшину с квасом, который стоял на столе. Князь выразительно изогнул темную бровь:

– Горло пересохло от криков?

Веселье с его лица исчезло в один миг: я смысла его наглую усмешку холодным хлебным квасом.

– Полегчало? – скучающим голосом поинтересовался он.

Рубаха Мстислава промокла насквозь, облепив его крепкую грудь.

– Благодари, что не бросила кувшин в твою голову, – выпалила я, стыдливо отводя взгляд от проступающих под прозрачной тканью каменных мышц. – Хотя, не думаю, что это пошло бы на вред твоему уму, ведь только имея пустую голову можно издеваться над людьми.

Мстислав схватил полотенце, сложенное на краю стола.

– Раз называешь себя княжной, то будь добра вести себя подобающе, – пригрозил он, вытирая от сладкого напитка свою кучерявую, темную бороду и шею. Или тебя растили на скотном дворе?

– Даже наши дворовые куда порядочнее и благороднее тебя! – крикнула я, резко бросив несчастный кувшин на пол.

Не спасла даже ковровая дорожка: глиняные осколки разлетелись по полу у ног Мстислава.

– Рада, – сквозь зубы процедил князь. – Ежели ты хочешь пользоваться моей добротой, тебе придется уважать меня.

– Не забывай, кто настоящий хозяин в этом тереме! И вообще, кто сказал, что я надолго задержусь здесь? – усмехнулась я, сложив руки на груди.

– А кто сказал тебе, что ты можешь покинуть эти стены?

– Выходит, я здесь пленница?

Мстислав неопределенно пожал плечами:

– Ты можешь стать здесь кем пожелаешь.

Я отвернула голову к окну, будто бы воркующие маленькие птички на ветках деревьев заботили меня куда больше собственной неволи, уготовленной Брезгородским князем.

– Значит, ты согласна слушаться меня, – заключил Мстислав, истолковав мое молчание как смирение.