Осколок Нави

Лицо ее вдруг осветилось оранжевым. В испуге, что пришел рассвет, я повернулась к окну: небо оставалось таким же темным, как прежде. Свет исходил от горящей изнутри избы дворовых. Люди внизу засуетились. Поднялся шум. Дворовые высыпали на улицу, торопливо одеваясь на ходу. Растрепанные женщины хватали ведра, а Юшка уже крутил колесо, поднимая первую порцию воды из колодца. Стражники насторожились, но не покинули свои посты, каждый глядел на пожарище со своего места. Люди выливали в избу все больше воды, однако огонь не унимался. Еще немного – и точно перекинется на соседнюю избу.

Я вскочила на ноги, ослепленная страхом за терем. Пусть его захватил Мстислав, но не могла я позволить сгореть родному дому. Светана ловко ухватила меня за подол сарафана, останавливая. Она поджала губы, как всегда делала, когда была недовольна моим поведением.

– Нужно срочно потушить огонь, иначе здесь все сгорит! – возмутилась я, выдернув ткань из ее руки.

– Не мешай, справятся.

Слова нянюшки прозвучали туманно: слишком беззаботно и лукаво. Я вновь взглянула на двор с высоты своего окна. Дворовые не справлялись с пламенем. Они неустанно таскали воду, но все время спотыкались, будто их кто-то толкал, проливали ее, а когда все же доносили до избы – выворачивали ведра совсем не туда, где горел огонь. Стражники, заметив, что пожар не утихает, побросали свои посты и засучили рукава.

– Вы сами подожгли избу…

Нянюшка кивнула.

– Не могли ж мы тебя за нелюдя этого замуж выдать.

– Она развязала на груди узелок, который держал ее накидку на плечах, и укрыла меня темной, колючей тканью. Перед тем, как выйти за дверь, я бросила прощальный взгляд на светлицу. В цвете огненного зарева, окутанная запахом гари, она казалась обреченной на погибель, как и моя беззаботная жизнь. Мы тихонько проскользнули в ночную темноту терема. Светана шла впереди, проверяя путь. На лестнице я помедлила. Нянюшка обернулась, возмущенно зыркнув на меня, и махнула рукой, поторапливая. Я шустро преодолела пару ступенек, разделяющих нас.

– Где ключи от твоей светлицы? – прошептала я ей на ухо.

Нянюшка недоверчиво нахмурилась. Рука ее неуверенно потянулась к поясу и вытащила маленький, но тяжелый ключик.

– Что это ты задумала? – тихо проворчала она, сжимая ключ в своей сухой ладони.

Торжествующая улыбка тронула мои губы.

– Не бойся, я не попаду в неприятности. Иди к дворовым, вели выпустить животных на волю, только тихо. Да не своди глаз с терема, жди меня там.

Светана ослабила хватку, и ключ выскользнул из ее пальцев на мою ладонь. Не прощаясь, я развернулась и стала торопливо подниматься обратно. Времени оставалось мало. Я знала, что должна покинуть княжеский двор до того, как проснется Мстислав. Лишь тогда мой замысел мог увенчаться успехом.

Замок в светлицу нянюшки поддался легко, а шумная суета во дворе рассеяла звонкий щелчок. Когда я вошла, батюшка даже не повернул головы к выходу. Я опасалась, что он поведет себя так же, как при последней нашей встрече, примет сторону Мстислава, или даже поднимет тревогу, позовет стражу. Но теперь он очень напоминал Мишату: та же безучастность во взгляде и мучительная пустота.

– Здравствуй, батюшка, – подала голос я, подставляя лицо небесному свету, смешанному с красками пламени.

Грудь его будто начала вздыматься чаще, но в каменном лице не промелькнула яркая искорка узнавания. Я коснулась неподвижной руки, которая оказалась слишком холодной для живого человека в теплую летнюю ночь.

– Нам пора идти.

Князь словно вовсе не слышал меня. Я приобняла его за исхудавшие плечи, попыталась приподнять вверх, но того словно приколотили гвоздями к лавке. Меня охватил ужас. Я слезно просила батюшку пойти со мной, тянула за руку, обещала, что помогу ему освободиться от оков злых чар, толкала. Однако все усилия оказались тщетны. За окном медленно, но верно стражи Мстислава справлялись с пожаром. Оставались считанные мгновения до того, как суматоха во дворе утихнет, и тогда старания наших людей обратятся в пустоту. Меня страшило, что утром Брезгородский князь, узнав о поджоге, догадается о причастности дворовых и накажет их.

К горлу подкатил удушающий ком. Через силу я глубоко вздохнула, тесно прижала руку к груди, стараясь унять отчаянное биение сердца. Мне вспомнилась лисичка, которая скрывалась под легкой тканью рубахи, а вместе с ней и щедрый подарок Яги. Я не расставалась с ним с тех пор, как первая капля целебной воды коснулась губ Мишаты. Маленький пузырек и теперь покоился у меня в рукаве. Я потянула за завязки на запястье, но те не поддались, а напротив – затянулись в тугой узел. Зубами я зажала ткань и свободной рукой резко, остервенело дернула. Раздался спасительный треск, и пузырек упал прямо мне на колени. Как в тумане, что окутал меня неподалеку от непроходимых земель, я откупорила пробку. Похолодевшие, непослушные пальцы мягко потянули подбородок князя вниз, и чистая, как колодезная вода капля зелья упала ему в рот.