Осколок Нави

Устремленный в пустоту безвольный взор не стал осмысленным и живым, как я предвкушала. Однако батюшка повернул голову наконец, заметив мое присутствие. Он не признал во мне родную дочь. Потрескавшиеся губы не растянулись в широкой улыбке, но слегка дрогнули. Руки его не распростерлись в объятиях. Однако в тот миг мне хватило бы и капли осознания в родных зеленых глазах, чтобы увести его подальше от терема.

– Идем, – вновь жалобно проскулила я в надежде, что теперь батюшка послушается. Пусть я и казалась ему незнакомкой.

Густые, припорошенные первой сединой брови приподнялись вверх в немом вопросе, и в этот миг я осознала, как сильно он состарился за время моей отлучки. Из пышущего жизнью, здорового и телом, и духом князя он превратился в беспомощного старика.

– Идем же, – повторила я настойчивее, потянув на себя его руку. – Я не причиню тебе вреда.

Батюшка медлил. Он заглянул в мои глаза с таким живым, по-детски неуемным интересом, что на миг мне показалось, будто он вновь обрел волю. Не знаю, что удалось прочесть лишенному светлого разума князю в моем взгляде: глубокую искренность или бессильное отчаяние, но он поднялся с лавки и робко пошел вслед за мной.

Совсем недавно его твердые шаги громыхали так, что было слышно с другого конца терема. А теперь он ступал невесомо, часто спотыкался и все время озирался по сторонам, пристально вглядываясь в темные углы. Приходилось поддерживать его и шептать успокаивающие слова. Медленно и с осторожностью я привела батюшку в сени.

– Подожди меня тут, – тихо попросила я, приложив к губам указательный палец.

Батюшка задышал чаще, закрыл лицо одной рукой от испуга, а другой сильнее сжал мою ладонь, не желая оставаться один. Мне пришлось мягко отцепить ее. Нас разделяло не больше десяти шагов, а он вжался в угол, как напуганный котенок. Я разожгла лучину и поднесла ее к ковровой дорожке на лестнице. Огонь жадно поглощал ворсинку за ворсинкой, поднимался все выше. Я представила свою светлицу, охваченную пламенем, и к глазам подкатили слезы. Казалось, будто я подожгла не терем, а весь Воронецк, целое княжество и вместе с ним спалила дотла нашу власть. Огонь отразился в испуганных, растерянных глазах батюшки. Я мягко улыбнулась ему, утерев слезы со щек.

– Все будет хорошо.

Мои слова не утешили его. Князь торопился выйти на крыльцо, и на сей раз не я, а он тянул меня за руку, и мне уже не приходилось настойчиво подталкивать его вперед.

Избу дворовых почти потушили. Охваченное дымкой дерево обуглилось, почернело. Тяжелый воздух пропитался горьким смрадом пепелища. Стражники, вымазанные в копоти, продолжали таскать ведра. Они двигались медленнее: уставшие, но довольные тем, что им удалось справиться с огнем. Они уже не боялись, что пожар переметнется на соседние избы, забор, княжеский терем. Я отыскала взглядом Светану, стоящую в толпе дворовых, и поспешила увести батюшку под навес, пока свет огня из сеней и окон не привлек внимания людей.

– Глядите, терем княжеский горит! – вдруг встревоженно воскликнул кто-то.

Стражники ринулись к крыльцу. Растерянный Юшка и еще пара мужиков хотели броситься следом, но Светана вовремя остановила их. Она что-то коротко шепнула и указала пальцем в тень, где притаились мы с батюшкой. Шустрый Юшка побежал открывать калитку. Распахнутые ворота могли привлечь внимание стражников, поэтому мы тихонько выходили за забор по очереди. Люди Мстислава, обеспокоенные тем, что он гибнул на пожаре, тушили терем изнутри. Они не заметили, как все мы: я, батюшка и дворовые, сбежали из под их надзора. Напуганные, утомленные, но счастливые лица обратились ко мне. Их голоса, смех, руки смешались в шумном, радостном клубке. Лишь один голос звучал громче других.

– Заряна! Где Заряна?

Глаза ее матушки в отчаянии бегали от одного лица к другому, но Заряны среди нас не находилось.

– Она осталась там! – голос женщины сорвался от рыдания. – Ее не выпустили из терема, она сгорела! Погибла!

Толпа загомонила. Скорбные рыдания сжимали в тиски мою голову. Это я подожгла терем, и своими руками обрекла Заряну на такую страшную гибель. Ужас покрыл тонкой корочкой льда мои руки и ноги.

– Бедная моя доченька, не успела вернуться, как я тут же ее потеряла! – продолжала стенать убитая горем мать.

– Молчать! – рявкнула я, когда ладонь батюшки в испуге сжала мою. Голоса тут же стихли. – Вы все немедленно покинете город. Держите путь к Мреже, и позаботьтесь о князе. А я приведу Заряну.

Глава 21 Старый друг и новый враг

Терем разгорался быстро. Трое стражников сбивались с ног, таская воду из колодца, а остальные куда-то подевались. Я пониже надвинула платок, что сняла с одной из дворовых девок перед тем, как вернуться обратно. Для прикрытия подкралась к сгоревшей избе, измазала лицо в саже. Так я стала похожа на чернавку, которая надела впопыхах первую попавшуюся под руку одежду и испачкалась на пожаре.