Осколок Нави

Ласковое стрекотание кузнечиков больше не радовало. Оно напоминало о том, что миновал вечер, а я так и осталась сидеть запертой в томительном ожидании своего краха. Предоставив мне время на раздумья, Мстислав лишь оттянул неизбежное. С самой первой ночи своего побега я знала, что ни за что не стану его женой, а после изощренной расправы над батюшкой, об этом не могло идти и речи. Глядя из окна на темные верхушки елей, я вспоминала лучшие мгновения, проведенные в княжеском тереме, и гадала, что предпримет Мстислав дальше. Отыщет способ заставить меня произнести клятву в вечной любви и верности? После долгих, мучительных раздумий веки устало опустились. Не хватило сил подняться и пойти на полати. Тень, которую отбрасывала лавка, напоминала волка, затаившегося для нападения, а деревянная птица с мощными распахнутыми крыльями казалась самой что ни на есть настоящей. Я задремала там же, где и сидела: на куче нарядных сарафанов.

Но не успела я предаться сладким грезам, как резкий щелчок замка прорезал чуткий полусон. Я тотчас распахнула глаза. Рассвет еще не окрасил своими лучами стены в яркие теплые цвета. Тьму рассеивал холодный свет звезд и месяца. Под рукой оказался лишь ларец с изумрудами, которым я могла бы отбиться от непрошенного гостя. Однако я выпустила его из пальцев, как только узнала темный образ, прокравшийся в дверь. Худощавая старушка поднесла палец к губам, и радостный вздох застыл на моем языке, так и не вырвавшись наружу.

Светана порывисто обняла меня, и в ночной тиши я услышала, как громко колотится ее любящее сердце. Она села рядом, неуютно поежилась от того, что приходится мять и без того скомканные наряды. Нянюшка долго молчала, а я не нарушала тишину, ждала, что она станет ругать меня за побег и легкомыслие.

– Зачем же ты вернулась, глупая? – вздохнула она наконец с укоризной.

Я застыла в изумлении. Светана ласково провела рукой по моей макушке, и волосок зацепился за иссохшую кожу, больно натянув его. Я рассказала нянюшке обо всем, что случилось со мной в Мреже, правду о Младе и Святомире, да коварных происках Мстислава. Она слушала меня, задавая все больше вопросов, и, казалось, не сильно удивлялась моим словам.

– Когда девки поутру тревогу забили, что ты пропала вместе с Зарянкой этой негодной, я своим ушам не поверила, – возмутилась Светана, когда я рассказала ей о своем путешествии все, что могла. – Хотела князю обо всем доложить, да только заметила, что другим он сделался, хмурым очень. Мстислав этот от него ни на шаг не отходил, все ему на ухо нашептывал что-то. Тогда-то я беду почуяла и решила, что буду рот на замке держать. А потом лагатаи доложили, будто в Мрежу ты с их князем подалась. Бояре шум подняли, требовали дружину за тобой отправить. Но Мстислав – хитер, поскудник, как-то сумел их убедить.

– Как это вместе с Заряной? – удивилась я. – Не было ее со мной.

Светана с размаху хлопнула себя по коленке, позабыв о том, что нас могут услышать.

– Вот бесстыжая девка! Я-то думала, у нее ума хватило одну тебя не отпустить.

– Так ведь здесь она.

– Где?

– В тереме, она с Толмачом меня будить приходила.

Я поежилась, вспоминая поток холодной воды.

– К бабке небось своей подалась, – заключила Светана. – Она же у нас птица вольная, горделивая.

Она тяжело вздохнула, отклоняясь назад для удобства.

– Стражу князь на границу с Мрежей отослал с Лучаном во главе, – махнула она рукой вдаль, туда где простирался лес.

– А куда все дворовые подевались?

– Мстислав запретил им покидать княжеский двор. Люди поначалу взбунтовались, а как слухи про лиховское око пошли, так и притихли. Сидят по избам, словно мыши. Он и меня к ним прогнал.

Главный вопрос вертелся на языке, не смея сорваться. Страшно было услышать дурную весть. Мстислав ясно дал понять, что батюшка жив, однако повидаться с ним не позволил. Светана рассказывала о жизни под надзором Брезгородского князя, а я всякий раз порывалась перебить ее, но не решалась.

– Когда ты в последний раз видела батюшку? – наконец выпалила я, собравшись с духом.

– Денька три назад, – безрадостно, с ноткой горести в голосе отозвалась она. – Ты не думай, он точно жив. Но назовешь ли это жизнью? Волюшки у него теперь нет. Лежит, да в потолок глядит. Не шевелится, только грудь тихонько вздымается. Ни народ, ни дружина с ратью не ведают, что у власти Брезгородский князь стоит, а наш – давно уж дел не ведет.

– Где его заперли?

Светана развела руками.

– Я его в палах для Совета видела, но тайком, когда к нему лекарь приходил.

– Лекарь?

Мстислав явно преследовал какую-то свою выгоду, поддерживая жизнь в теле Воронецкого князя. Верно, намеревался использовать его в качестве рычага давление на меня и воеводу в случае, ежели тот неожиданно нагрянет в стольный град. Светана знала не больше моего: там, где она видела батюшку в последний раз, его больше не было.