Осколок Нави

Взгляд скользнул по столу, который в самом деле ломился от угощений. Мстислав не поскупился на яства. Самым соблазнительным оказался запечённый, румяный кролик, лежавший на начищенном до блеска серебряном блюде. Рот наполнялся слюной от его аппетитного аромата, а живот требовательно урчал. Я перегнулась через длинную лавку, ножом отрезала себе небольшой кусочек и, не обращая внимания на озадаченный взгляд князя, закинула ломтик себе в рот. Мясо оказалось очень сочным и нежным. Я едва сдержала довольную улыбку от потрясающего вкуса.

– Хорош кролик, – похвалила я, проглотив кусок. – Только жестковат.

Глядя Мстиславу прямо в глаза, я смахнула со стола стоящее на краю пустое блюдо. Он ответил ленивой, безрадостной усмешкой.

– Подумай до рассвета.

Меня снова заперли в любимой светлице. Мстислав каким-то хитроумным образом прогнал всех наших стражей и поставил вместо них своих людей, уничтожив для меня малейшую надежду на бегство. Я до сих пор не знала, где держат батюшку. Незаметно провести князя к башне через весь град было невозможно, его каждый знал в лицо. Слухи здесь рождались из любой песчинки и полнились с быстротой молнии. Мстислав точно запер князя в палатах для дорогих гостей или в пустующей горнице для чернавок, чтобы я так просто не отыскала его.

В пожирающем страхе, сбегая от Толмача, я не заметила ужасного беспорядка в своей светлице. Лагатаи батюшки или люди Мстислава рылись в моих вещах в поисках подсказок. Сундуки были перевернуты, а вещи лежали на полу неряшливыми кучами. Даже лавка, и та стояла криво. Однако ежели этот бардак устроил Мстислав, то вполне возможно, что он искал ключ от сундука с Руевитовым мечом. Я перегнулась через окно, пытаясь отыскать взглядом хоть одно знакомое лицо. Но терем окружали лишь чужаки – приспешники Брезгородского князя. Окно Светаны оказалось открытым. Я хотела позвать ее, но один из стражников стоял слишком близко и непременно услышал бы любой шорох.

Я бросилась к столу. Кто-то разлил чернила на белую скатерть, оставив темное, уже засохшее пятно. Пузырек оказался полностью пуст. От досады я стукнула кулаком по столу, и клочки берестяного свитка подлетели вверх. Среди сарафанов, кокошников, бус и прочих девичьих радостей, безжалостно скинутых на запылившийся ковер, домовой мог бы свернуть ногу. Обручи и ленты разлетались в разные стороны под моими руками. Некогда все это убранство радовало мой глаз, а теперь – лишь мешало. Я смахнула вниз очередную юбку, обнажив щедро усыпанный изумрудами ларец, и нетерпеливо освободила его от содержимого. Тяжелые кольца и бусы утонули воздушном ворсе, но полезных вещиц среди них не было.

Взгляд упал на, торчащий из под горы сарафанов, золоченый уголок сундука. Спотыкаясь, я подалась туда, одним движением руки сгребла с крышки все, что мешало открыть ее. Ликующий смешок вырвался из груди, когда я узнала сундучок для шитья. Схватив длинную, острую спицу я побежала обратно к столу, и там на одном и кусочков бересты нацарапала послание для нянюшки: «Я здесь. Р.». В одно из своих колец я вложила трубочку с посланием.

Стражник, который стоял прямо под окном, беззаботно глядел в сторону ворот. Я наспех прицелилась и забросила записку в соседнее окно. Слух напрягся, стараясь уловить весточку от Светаны за стеной, но поймал лишь на пение птиц за окном. Спустя какое-то время мне удалось разобрать неясный скрип. Я высунулась из окна в надежде встретить родное лицо, но никто на меня не глядел. Позже из-за стены еще доносились шорохи, но всякий раз они растворялись, словно только мерещились мне.

Глава 20 Терем в огне

Ночью стражи во дворе заметно прибавилось. Только из своих окон я могла увидеть шестерых. У каждого из ножен торчали позолоченные рукояти мечей, хотя остановить меня мог бы любой из них и без оружия. Сквозь узкие щели закрытых ставней из изб дворовых пробивались огоньки лучин. За целый день ни одна чернавка не вышла во двор, и теперь я сомневалась, что они до сих пор жили здесь. Я прислонила ухо к двери, стараясь понять, сторожил ли меня кто-то по ту сторону. Однако ни скрипа половиц, ни покашливания, ни тяжелых, усталых вздохов я не слышала. Даже когда перевернула сундук, чтобы тот с грохотом опустился на пол, никто не заглянул в мою светлицу. Я стучала по стене в надежде, что Светана ответит мне, но пустая горница откликалась мучительной тишиной, будто нянюшка испарилась.