Осколок Нави

Однако разделить с князем насущные заботы я не могла. Мстислав, не теряя времени, засобирался в Мрежу, а я напросилась с ним. Конечно, он не сильно-то противился моему решению, но вот батюшка со скрипом отпустил свою любимую дочь. Он еще не оправился от произошедшего, а потому считал, что мне стоит остаться в Воронецке. Что касается Светаны – так она была готова денно и ночно сторожить ворота боярского двора, где нам пришлось поселиться, пока княжеский терем строился. Здесь мне пришло на помощь умение выкручиваться и заговаривать зубы. Мрежское княжество лишилось князя. Нам предстояло, наконец, вмешаться в их дела, а значит, перед людьми должны были предстать как Брезгородский князь, так и Воронецкий. Но батюшка с утра до глубокой ночи решал накопившиеся проблемы. Зато я, как княжна и одновременно единственная наследница могла переложить хотя бы это путешествие на свои плечи. К тому же недавние события показали, что я все-таки немного смыслю в делах правления. Оглядев взволнованных людей, измученных страхом за княжество и свои жизни, он отпустил меня. Князь рассудил, что он не может оставить их без своей поддержки даже на седмицу, а я уже достаточно выросла, чтобы помочь с делами в Мреже.

Светана, узнав о том, что я еду не одна, а в сопровождении Брезгородского князя, в спешке засобиралась с нами. Она все же высказала свои возмущения о моем путешествии с Озаром наедине, и пообещала не допустить повторения. Мы с батюшкой еле уговорили сварливую нянюшку остаться. Батюшка знал, что мрежские ратники не станут нападать на нас, но все же он снарядил со мной дружину под началом Лучана. Брезгородские ратники и лагатаи отправились вперед – разведать обстановку.

Мы повстречали гонца от них неподалеку от границы. Он сообщил, что народ Мрежи в растерянности, среди бояр назревает раздор, но рать не подчиняется ни одному из них. Мрежский воевода знал о нашем скором визите, и велел ратникам ждать. В тот миг я облегченно вздохнула. Мстислав собирался отправить меня обратно в Воронецкое княжество, ежели нам будет грозить битва.

В Предлесье мы не встретили никого, будто вся деревня вымерла. Казалось, Мрежская земля погрузилась в скорбь по своему усопшему князю. Мы не знали, как люди приняли его смерть, но лагатаи выведали, что народ в смятении. Нам с Мстиславом предстояло рассказать всем правду, и я с трудом могла представить, как Ирица или Ероха поверят в ту отвратительную грязь, которая выльется на их головы. Озар мастерски притворялся хорошим. Он виделся всем добросердечным златокудрым юнцом. Таковым он показался и мне при первой встрече. Лишь его неукротимое желание отыскать руевитов меч выдавало странную манию. Но даже тогда я отказывалась усомниться в порядочности Мрежского князя. Я слепо видела в нем человека, пострадавшего от ужасной ошибки прошлого, а на его недостатки неразумно закрыла глаза. Возможно ли было переубедить людей, которые не видели, с какой поражающей жестокостью их князь шагал по изувеченным телам навстречу своему ужасному замыслу?

В этом я усомнилась, когда мы оказались в Мреже. Уже на въезде в стольный град нас встречали сотни глаз, взирающих с враждебным презрением. Кто-то глядел с любопытством, но в основном лишь малых детей не пробирал лютый гнев.

– Убивцы! – доносилось нам вслед со всех сторон.

Лучан подал знак, и дружина окружила меня. Мстислав ехал впереди, но часто оборачивался назад – убедиться в моей безопасности. Близ княжеского двора мрежкие ратники оцепили дорогу: людей там собралось настолько много, что сдержать по-другому их было невозможно. И у каждого на лице читалось презрение к иноземным гостям. Люди облачились в темные одежды, оплакивая молодого князя, который не успел даже обзавестись наследниками. Хотя, это было и к лучшему, ведь неизвестно, какие замыслы он вложил бы в головы своих потомков. Я содрогнулась от мысли, что сама чуть не стала женой Озара, и ровно в тот миг над головой Мстислава просвистел крупный камень.

Конница всполошилась. Мрежские ратники обернулись назад в поисках человека, совершившего это, но над их головами посыпалась целая груда камней в нашу сторону. Мстислав посторонился, пропуская меня, окруженную дружиной, вперед, к воротам.

– Пригнись! – скомандовал Лучан.

Мы поскакали быстрее. Я видела, как дружинники корчатся от боли, получая удары вместо меня. Ратники обернулись к людям, выставили перед ними копья, чтобы те отошли прочь. До ворот оставалось всего пара аршинов, когда острый камень отлетел в бочину моей лошади. Ягодка громко заржала от боли. Я успела обхватить ее лошадиную шею в последний миг – испуганная кобыла встала на дыбы. Дружинники, что двигались по бокам, не ожидали такого поворота. Они, не успев затормозить, опередили меня, въехали в открытые ворота, а я осталась без защиты.

Неожиданно Мстислав поравнялся со мной. Ему удалось усмирить Ягодку, и та опустила передние копыта на землю. Я повернулась к князю, но не успела поблагодарить, как он звонко шлепнул кобылу по бедру, и та понесла меня вперед.

– Пошла! – хрипло рявкнул он.