Осколок солнца

— Ты просто смотрела! Смотрела, как он лишил меня моей силы, крова и моего дитя. На что ты рассчитывала? Ответь! На его ложе? На его благодарность, подери тебя Хэнд!? Вина — вот что лежит на твоих плечах. И ты это знаешь. И всё, что ты можешь для меня сделать — это увезти из Турии мою дочь. Потому что огонь Адама скоро поглотит и его самого, и всю Турию заодно.

Движением сломленного человека, который ничего уже не ждёт от жизни, она устало махнула рукой. Казалось, что этот разговор лишил её последней толики сил. И она покинула хижину вслед за Таро, по той же узкой заросшей тропе, когда на небе загорались первые холодные звёзды.

Оставшись одна, Правительница Марьянм вытерла столь редкие на её лице слёзы. Она пыталась успокоиться, но агония чувств захлестнула и затуманила рассудок. Трясущимися руками она сняла с безымянного пальца кольцо с капелькой магического янтаря и швырнула его в огонь. Однако кольцо стукнулось о камин и отскочило на пол, описывая траекторию солнца. Виктория смотрела на это движение с вызовом и внутренней борьбой. «Да будь ты проклят, Адам», — обреченно прошептала она. Затем упала на колени, подняла кольцо и с нежностью прижала его к сердцу.

Глава 32 «Третий удар»

Таро, вошедший в хижину под алыми клёнами, который согласился привезти в Марьянм девушку-Хэнда. И вошедшая вслед за его уходом, совсем постаревшая и обезображенная годами страданий мама, которая просит защитить меня. Третий удар Таро. Вот он. Оказывается, ты нанес его уже давно.

Правительница прервала иллюзию. Я посмотрела на неё через наполненные влагой глаза и обретшим спокойствие голосом спросила:

— За что вы всю жизнь так обходились с моей мамой?

— Я ничего не делала против воли твоей матери. Ей предложили лечь в постель к твоему отцу, и она сделала это. Сделала, хотя я доверяла ей, как самой себе.

— Вы же отправили её туда, как животное. Даже хуже. Это даже не убийство ради еды. Это зверство ради спасения собственной шкуры. И в этом смысл матриархата Марьянм? — Презрительно выплюнула я. — Лучше прямолинейные Хэнды, десятилетиями безуспешно бьющиеся над спасением своего народа, ищущие пути и ошибающиеся, чем это, — я подняла руки, указывая жестом на тренировочный зал и его хозяйку.

Вероятно, это стало последней толикой терпения, которая вырвалась рычащей болью из души Правительницы Марьянм. Я увидела, как ничтожно маленькие капли влаги, стекаясь отовсюду, подбираются к её напряженным рукам. По кистям Правительницы глубоким синим потоком забурлили реки вен. В мгновенье ока я очутилась в водовороте, мнущем и безжалостно расправляющимся с моим телом. Я даже толком не успела задержать дыхание. Первый вдох в даре Дэвии обещал стать моим последним вдохом. «Недра для жизни», — подумала я, почувствовав приближающийся рывок перед смертью. И этот предел отчаяния наконец-то дал толчок к выходу обоих даров во мне, именно так, как они и должны были идти — вместе. Через правую руку я приняла и пропустила через себя магию Хэнда, дарованную отцом. Через левую руку я поглотила всю магию Дэвии, дарованную Матерью. Я та, кто я есть. Я — огонь, я — вода, я — женщина, я — мужчина. Всё, что есть во мне, — вечно. Всё, чем я являюсь, — уникально. Вобрав в себя всю магию соперницы, я почувствовала, как огонь изменяет структуру воды. Громко хлопнула в ладоши, и всё, что осталось от магии Правительницы, — это туман, застилающий весь тренировочный зал. Туман оказался ядовитым для Госпожи Виктории, ведь он создан Хэндом, и я увидела, как она, схватившись за шею, пытается вдохнуть, но вновь и вновь терпит неудачу. Месть за маму — вот, что мною сейчас движет. Никто не захотел за неё заступиться, никто не защитил, когда она больше всего в этом нуждалась.