Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо

Первым современным обществом в Европе, бесспорно, считают Англию благодаря парламенту, имевшему сильное влияние со времен позднего Средневековья, и элите, которая была ориентирована на коммерцию и торговлю на относительно раннем этапе и в которой граница между дворянством и буржуазией была более размытой, чем в других странах. В то же время на Британских островах происходили ожесточенная, порой беспощадная политическая борьба и религиозные конфликты. Не в последнюю очередь эти конфликты стали катализатором общественной полемики, которая – особенно в растущем столичном Лондоне – характеризовалась широкой коммерциализированной совокупностью средств коммуникации и ожесточенной борьбой мнений. Эта общественная полемика приобрела свои первые очертания в период после Реформации в XVI веке, усилила свое значение во время гражданской войны примерно с 1640 года и наконец утвердилась в качестве определяющей силы политической жизни конституционной монархии после Славной революции 1689 года[692]. В этой неспокойной общественной атмосфере вопрос о богохульстве рассматривался неоднократно и в некоторых отношениях весьма противоречиво[693], поэтому трансформация этого преступления началась здесь раньше, чем на континенте.

Стандартный подход по отношению к богохульникам был установлен еще в XVII веке в речах, отстаивающих необходимость их сурового наказания. Будь то шотландский реформатор Джон Нокс в 1560 году, король Яков I в начале XVII века или Уильям Лод, архиепископ Кентерберийский с 1633 года, – все они были сторонниками смертной казни за богохульство. Однако ее редко применяли, не в последнюю очередь из-за неопределенности правовых оснований. С другой стороны, уже на раннем этапе выдвигалось требование далеко идущей толерантности в религиозных вопросах, например, со стороны ведущих представителей баптистов. В своей книге «Objections Аnswered» («Ответы на возражения»), вышедшей в 1615 году, Джон Мертон прямо заявил, что богохульство является самым страшным преступлением против Бога, которое только можно себе представить: атеист просто отрицает Творца, а богохульник поносит его. Но Моисеева заповедь об убийстве была отменена Христовой заповедью о любви. Мертон отвергал даже отлучение от церкви, потому что оно лишало преступника вечного блаженства. Любое возможное наказание должно оставаться за Богом[694]. Как мы уже видели, в середине XVII века именно унитарии и радикальные диссентеры стали объектом критики и преследований; в 1648 и 1650 годах парламент даже принял специальные законы против их «богохульств». Жестокое наказание квакера Джеймса Нейлера в 1657 году стало знаковым событием и также вызвало споры: после первого акта публичного наказания Нейлера, вероятно, поступило более сотни петиций от жителей Лондона с просьбой отменить остальные меры наказания; никто из авторов этих петиций не был квакером. Эти ходатайства основывались не только на физической слабости преступника, но и на требовании свободы совести в принципе: даже богохульство не должно караться физическим наказанием[695].

Мэтью Хейл

Дело «король против Тейлора», рассмотренное в 1675 году, может считаться важной вехой в отношении проблемы богохульства не столько из-за эффектных заявлений Джеймса Тейлора (см. главу 11), сколько из-за значения этого процесса для правовой системы. С одной стороны, это устранило неопределенность в отношении правового основания, на котором суд должен судить о богохульстве. Светское право в Англии (common law) не знало общих сводов законов, а основывалось на отдельных статутах и, прежде всего, на прецедентах. Дело «король против Тейлора» стало примером, согласно которому богохульство было нарушением общего права и поэтому могло быть наказано королевскими судами, такими как Суд королевской скамьи или Олд Бейли[696]. Более важным, чем этот вопрос юрисдикции, было обоснование решения, поскольку оно предвещало перспективное переосмысление взгляда на богохульство. В своем заключении Мэтью Хейл, тогдашний лорд – главный судья Королевской скамьи, заявил, что злостные богохульные слова являются не только преступлением против Бога и религии, но и одновременно «преступлением против законов, против государства и правительства». Христианство, по словам Хейла, было «частью законов Англии» («a parcel of the Laws of England»). Те, кто объявляет религию обманом, разрушают все те обязательства, благодаря которым поддерживается гражданское общество. Поэтому оскорбление Бога должно наказываться королевскими судами[697].