Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо

Если во Франции последний этап на пути к отделению церкви от государства начался с грубых антиклерикальных выпадов, то Германия в это же время, казалось, возвращалась к старому режиму. Либеральная, особенно протестантская, общественность была встревожена; публицисты предупреждали о «клерикализации» параграфа 166, о жестоких преследованиях в стиле инквизиции или о новой Контрреформации. Как раз в разгар дебатов приговор, вынесенный Паницце, послужил назидательным примером. Молодой Теодор Лессинг, писавший в защиту автора, предвидел наступление полицейского государства. Инициаторы законопроекта о подрывной деятельности, а именно рейхсканцлер Гогенлоэ, также почувствовали, что их первоначальный замысел был извращен. Таким образом, расширенный законопроект о подрывной деятельности столкнулся с широким фронтом противников и был провален 11 мая 1895 года во втором чтении в pейхстаге – менее чем через две недели после вынесения мюнхенского приговора Паницце.

Другие дела того времени также показывают, насколько рискованным, чреватым непредсказуемыми результатами для всех участников было юридическое и публицистическое манипулирование обвинениями в богохульстве. Это видно, в частности, на примере так называемого процесса над Толстым в Лейпциге в 1902 году, который особенно взволновал культурную протестантскую общественность[831]. Дело было возбуждено католиком – советником юстиции из Оберланштайна против немецких издателей брошюры, которую литератор Лев Толстой написал против догм Русской православной церкви на своей родине. Суд не счел брошюру оскорблением христианской церкви, засвидетельствовал высокую моральную серьезность писателя и оправдал подсудимых. Лидеры общественного мнения культурно-протестантского лагеря приветствовали решение суда и высказались за сдержанное применение статьи о богохульстве. Параграф 166 может даже представлять объективную опасность для церкви. Церковь должна бороться со своими противниками прежде всего духовным оружием и не должна создавать впечатление, что она злоупотребляет государственной судебной системой, превращая ее в палача против скептиков. Католикам же, из рядов которых исходила жалоба, оставалась только насмешка: «Средние века прошли безвозвратно, их нельзя возродить»[832].

В 1904 году к баварскому писателю Людвигу Тома в защите от обвинений в богохульстве в связи с его статьями в сатирическом журнале «Симплициссимус» удача была не столь благосклонна. В «Постной проповеди» он сравнил политическую власть партии Центра с «дореформационным господством попов». Первоначально номер журнала был конфискован, но обвинительное заключение, основанное на параграфе 166, вскоре было отменено в суде, и цензурное постановление отозвано. Немного позже ситуация изменилась, когда в одной статье в резких выражениях была осуждена лживость представителей протестантского духовенства, рекламировавших ассоциации нравственности. Тома обвинил их в том, что они забрасывают публику своим «библейским навозом», и это было еще далеко не самым сильным ругательством в тексте. Тем не менее именно это высказывание послужило поводом для жалобы на поэта со стороны Евангелической земельной церкви Пруссии. Автор защищался, говоря, что он ни в коем случае не имел в виду содержание Библии; скорее он имел в виду то, что вычитали из нее «апостолы нравственности». Но это не помогло, и он был приговорен к шести неделям тюрьмы в Штадельхайме[833].

В целом в истории империи эпохи правления Вильгельма II в зеркале судебных процессов по параграфу 166 можно наблюдать сменяющие друг друга циклы либерализма и репрессий. По большому счету многое говорит в пользу правильности ретроспективного суждения Виктора Клемперера о «старом режиме» при Вильгельме II: при последних Гогенцоллернах царила «абсолютистская и моральная строгость», «время от времени проводились судебные процессы ввиду оскорбления величия, богохульства или нарушения морали», однако настоящими гегемонами общественного мнения были «Симплициссимус» и другие печатные издания, а также театры, которые непременно выступали с резкой критикой происходящего. Цензура также осуществлялась настолько либерально, «что очень немногие случаи замалчивания должны рассматриваться как исключения»[834]. В частности, в отношении богохульства следует отметить, что каждое обвинение в нем становилось в средствах массовой информации предметом критики и споров. Таким образом, смысл слова «богохульство» становился все более проблематичным и в Германии, оно все больше превращалось в предлог для политических репрессий и сомнительного морализма.

Германия II: святые чувства в Веймаре

Веймарская конституция 1919 года установила свободу слова, прямо отменила цензуру (§ 118) и провозгласила свободу искусства и науки (§ 142). Таким образом, первая германская республика формально установила либеральный правовой и конституционный порядок.