Оскорбление Бога. Всеобщая история богохульства от пророка Моисея до Шарли Эбдо

Через два дня аятолла Хомейни издал свою фетву. Он объявил, что автор «Сатанинских стихов», его издатели и другие люди, помогшие ему, «приговорены к смерти». «Я призываю всех благочестивых мусульман скорее казнить их, где бы они их ни нашли, чтобы в будущем никто не посмел оскорбить священную веру мусульман. Тот, кто будет убит на этом пути, будет считаться мучеником»[927]. Днем позже в Иране был объявлен день траура, кульминацией которого стала масштабная демонстрация перед посольством Великобритании в Тегеране. В течение шести месяцев «Сатанинские стихи», очевидно, свободно продавались, но теперь все книги Рушди были запрещены к ввозу, а за голову автора назначена многомиллионная награда.

С самого начала иранская пропаганда утверждала, что это был отнюдь не единичный акт отдельного человека, а систематический заговор Запада. В Иране было объявлено, что британская разведка наняла Рушди для написания этого оскорбительного пропагандистского произведения.

В более подробной записке аятолла осудил роман Рушди как давно спланированную атаку колониальных и сионистских сил, покусившихся на корни исламской религии и ее духовность. «Бог хотел, чтобы богохульная книга „Сатанинские стихи“ была опубликована именно сейчас, чтобы мир тщеславия, высокомерия и варварства показал свое истинное лицо давно лелеемой вражды к исламу»[928].

Десять лет подполья

В первые дни угрозы неназванный поклонник послал Салману Рушди футболку с надписью «Blasphemy is a victimless crime» («Богохульство – это преступление без жертв»[929]). Это утверждение, конечно, не относилось к предполагаемому богохульнику, поскольку 14 февраля 1989 года он начал долгое мучительное испытание, которое закончилось лишь более десяти лет спустя. В скором времени его «нормальная» жизнь закончилась, и он оказался в подполье, под усиленной охраной полиции, меняя места жительства, строго ограничивая контакты с людьми и тем более публичные выступления. Страх стал постоянным спутником писателя и тех, кто его окружал. К этому добавилось общественное мнение, которое, как правило, отнюдь не благожелательно относилось к нему, остроумно комментируя его предполагаемые «привилегии», а также высокие расходы, понесенные на него.

В Великобритании публичные упреки со стороны политиков и интеллектуалов сопровождали годы пребывания Рушди в подполье настолько постоянно, что он дал излияниям британской сенсационной прессы название «Daily insult» («Ежедневное оскорбление»)[930]. Не все смотрели на ситуацию так, как Иэн Макьюэн, который заявил испанским журналистам, что охрана Рушди стоит гораздо меньше, чем охрана принца Чарльза, хотя последний никогда не писал ничего серьезного[931]. Писатели Роальд Даль и Джон ле Карре напали на своего коллегу Рушди как на извлекающего выгоду из неприятностей, а историк лорд Дакр (Хью Тревор-Ропер) дошел до высказывания, что он не возражал бы, если бы несколько мусульман устроили засаду на преследуемого в темном переулке ночью и попытались немного отшлифовать его манеры[932]. Правительства тори при Маргарет Тэтчер (которая появляется в «Сатанинских стихах» под именем Мисс Пытка) и Джоне Мейджоре, сторонником которых Рушди никогда не был, также действовали отстраненно. Норман Теббит, доверенное лицо премьер-министра Тэтчер, охарактеризовал Рушди как законченного негодяя, чья публичная жизнь была чередой достойных презрения измен своему происхождению, религии, национальности и избранной им новой родине[933]. Даже часть лейбористской оппозиции держалась в стороне.