Оскорбленный взор. Политическое иконоборчество после Французской революции

Конфликт разрешается либо таким переносом, с которым прелаты скрепя сердце смиряются, либо, примерно в половине случаев, осквернением или даже полным уничтожением крестов. Их спиливают, реже сжигают или бросают в воду, изваяние Христа либо разбивают, либо оскверняют, а картины, изображающие стояния крестного пути, уничтожают. Осенью 1830 года все это происходит в основном ночью. В Невере в ночь с 22 на 23 сентября статую святого, помещенную на монументе в память о миссии 1817 года, «сбросили на землю и разбили на тысячу мелких кусочков»[1338]; в Поммёзе (епархия Мо) в ночь с 21 на 22 октября уничтожили небольшую Голгофу, размещенную в публичном пространстве в эпоху Реставрации; в Бурже ночью в канун Дня всех святых из земли вырвали кованый железный крест. Начиная с февраля 1831 года соотношение сил изменяется и теперь толпы иконоборцев могут действовать средь бела дня. На горе Мон-Валерьен в окрестностях Парижа, в обители миссионеров, тесно связанных со свергнутой династией[1339], не менее сотни рабочих-каменоломщиков уничтожают все составные части Голгофы, а кресты — в особенности Христа с центрального креста — разбивают на мелкие кусочки под радостное пение «Марсельезы» и «Парижской песни»[1340]. Национальные гвардейцы, призванные поддерживать общественный порядок, часто принимают в этих иконоборческих акциях самое активное участие. В городе Карпантрá они отпиливают у Христа руки и ноги[1341]. В Бóне сжигают крест католической миссии и даже, судя по некоторым данным, пляшут вокруг костра праздничную фарандолу[1342].

В конечном счете все конфликты разгораются из‐за перераспределения сразу после Июльской революции полномочий гражданской и религиозной власти в коммунах. Эти эпизоды — важный этап в долгом процессе секуляризации публичного пространства[1343]. В департаменте Гар политико-конфессиональное расслоение проявляется в борьбе не на жизнь, а на смерть между крестами миссии и деревьями свободы; первые служат семафорами католикам, близким к карлизму, вторые — «патриотам»-протестантам[1344]. За первыми нападениями на кресты миссий следуют осенью 1831 года слаженные атаки на деревья свободы — сейсмическая реакция на весенний иконоборческий кризис. В ноябре и декабре 1831 года жители коммун Соммьер, Сюмен, Сов, Льюк, Монфрен, в которых протестанты составляют незначительное меньшинство, безжалостно вырубают деревья свободы: ответом на это становится разрушение уцелевших миссионерских крестов. В коммунах, где живы воспоминания о прежних актах насилия, война знаков вспыхивает вновь от малейшей провокации или бравады. В Соммьере в ночь с 11 на 12 декабря национальные гвардейцы протестантского вероисповедания ходят по улицам с криками «Долой карлистов!», а карлисты, со своей стороны, собираются в местном «белом» кафе. Через несколько часов кто-то срубает под корень дерево свободы, посаженное возле поста национальной гвардии. На следующий день группы «патриотов» повреждают несколько крестов, а еще через день просто сваливают их на землю. Цикл насильственных действий, до этой поры чисто символических, рискует перейти в реальную фазу, и префекту приходится принять меры: он придумывает хитроумный ход, основанный одновременно на запугивании населения и равновесии наказаний. Объявив и дерево свободы, и крест публичными «памятниками», он приказывает восстановить их во время торжественного примирения двух сообществ, причем церемония новой посадки «революционного» дерева должна пройти в присутствии кюре, а восстановление «легитимистских» крестов — в присутствии протестантской национальной гвардии. Для поддержания порядка в деревне и устрашения жителей на площадь направляются солдаты и жандармы. Что же касается людей, ответственных за иконоборческие разрушения, их активно ищут; протестантов, осквернивших крест, задерживают, а торговца табаком, заподозренного в чересчур рьяном пособничестве карлистам, увольняют. Таким образом префект достигает двойного результата: избегает конфессионализации публичного пространства и при этом сохраняет гражданский мир.