Ослепительный цвет будущего

Мы вышли на конечной остановке и сели в поезд до соседнего с Фэйрбриджем города. Аксель позвонил Тине, чтобы она встретила нас, так как знал, что она отреагирует наиболее спокойно. Накануне он удачно «забыл» всех предупредить, что не будет ночевать дома.

Когда мы уселись на заднее сиденье, Тина развернулась и посмотрела на нас:

– Аксель, о чем ты думал? Твой папа чуть с ума не сошел! Пора научиться брать трубку.

Аксель дождался, пока она отвернется, и наигранно закатил глаза.

– Я знаю, тетя Тина, знаю. Но это правда было важно, нужно было помочь Ли.

Тина смягчилась.

– Ли, милая, ты в порядке?

– Да, все нормально, спасибо.

– А твоя мама? Как она?

Я напряглась.

– Вы с ней не виделись?

– Нет, солнышко. Я ей звонила, но она не ответила и не перезванивала.

Когда Тина подъезжала к нашему дому, Аксель предложил мне помочь донести вещи, я задумалась и потом покачала головой.

Теперь я точно знала, что интуиция меня не подвела – с мамой что-то случилось. Что бы это ни было, мне не хотелось, чтобы Аксель это видел.

Я нажала на дверной звонок и тут же услышала папины тяжелые шаги, быстро ступающие по коридору. Он распахнул дверь.

– О чем ты думала?! – На его лице попеременно вспыхнул целый спектр эмоций: шок, гнев, облегчение, снова гнев.

– Я…

– Мне позвонили из «Мардэнн» и сообщили, что моя дочь исчезла и что мне надо срочно звонить в полицию и привлекать к поискам «Амбер Алерт» [25]! Ли, как тебе это вообще могло прийти в голову?!

– Я просто…

– А потом мне позвонили Морено, которые искали Акселя – он втянул тебя в этот спектакль с побегом? Кстати, ты под домашним арестом! До конца лета!

У меня свело челюсть от несправедливости услышанного.

– Что?! Ладно, пап, можешь на секунду успокоиться?

– Успокоиться? Нам пришлось подать два заявления о пропаже! – Папа принялся качать головой и закатывать глаза в стиле «поверить в это не могу». Затем он развернулся, оставив меня самостоятельно выпутываться из лямок многочисленных сумок. – Какого черта?..

– Ли?

Я резко вскинула голову. Голос моей матери, бесплотный, выплывающий откуда-то сверху, издалека. Она шла вниз по ступеням. Впервые за несколько недель она произнесла мое имя.

– Что случилось? Почему ты так злишься? – спросила она, спустившись.

– Ничего, – вставил отец. Он выглядел измученным. – Все в порядке. Я просто громко говорил.

– Ли, – произнесла она с мягкой улыбкой. Ее бледно-розовый халат придавал ей ангельское свечение. Она обняла меня, а я была так потрясена, что встала как вкопанная, даже не догадавшись обнять ее в ответ.

– Ты хорошо провела время на вечеринке?

– Вечеринке? – переспросила я в смятении и посмотрела на папу; он избегал моего взгляда.

– Я рассказал маме о вечеринке с ночевкой, – хмурясь, проговорил он. Настала моя очередь подыгрывать.

После двух недель кошмара, в котором я оказалась по его вине, я определенно не была настроена ему помогать.

Но доброта, светившаяся на мамином лице, заставила меня передумать. Я хотела, чтобы она была счастлива. Темнота вокруг ее глаз, казалось, немного посветлела, и стояла она более прямо.

– Да, конечно, мам, все было отлично.

Папины плечи облегченно осели. Он развернулся и пошел в свой кабинет.

Мама помогла мне с сумками.

– Зачем ты взяла так много вещей на просто вечеринку? – Она издала короткий смешок, и этот звук был таким мелодичным, таким совершенным, что у меня перехватило дыхание.

– Ох, даже не знаю, – беспечно ответила я. – Думала, что мне все это понадобится.

Мама направилась на кухню, но я остановила ее и сжала в объятиях. Она немного удивилась, а затем крепко обхватила меня в ответ. Я крепко закрыла глаза и вдохнула. Она снова пахла чистотой. До моего отъезда ее запах был несвежим и спертым, потому что она сутками не принимала душ. Теперь ее волосы лоснились от кокосового шампуня. Рубашка у меня под подбородком пахла свежестью. Какие замечательные признаки.

– Такое ощущение, что я не видела тебя сто лет, – сказала она.

– И я, – ответила я, быстро смаргивая поступающие к глазам слезы.

Папа весь вечер меня избегал. Только на следующее утро я поймала его на кухне, когда он готовил кофе.

– Пап, что происходит? – Мне стоило огромных усилий сохранять спокойствие и не повышать голос. Мама еще спала.

Под его глазами залегли серые тени. Он бросил на меня осторожный взгляд, пока возился с френч-прессом.

– Что с мамой? Почему она такая растерянная?

– Сейчас она в порядке, – сказал папа. – Растерянность пройдет.

Сейчас она в порядке. Звучит так, как будто что-то поменялось.

Внутри меня вскипала ярость.

– Что ты с ней сделал? Ты для этого отправил меня подальше?

Папа покачал головой и потер переносицу большим и указательным пальцами. Его голос понизился до громкого шепота:

– Маме еще нужно время на восстановление, понимаешь? Она проходила лечение.

Я едва не взорвалась.

– Что?!

– Тс-с-с. – Он поднял руки, раскрыв пальцы веером.

– Какое лечение? – Мне хотелось со всей силы что-нибудь пнуть. – Почему ты мне ничего не сказал?