Османы. Как они построили империю, равную Римской, а затем ее потеряли

Эбуссууд-эфенди заявил, что приносящая ренту собственность, обеспеченная наличными деньгами или движимым товаром, считается законной, вопреки мнению практически любого другого мусульманского ученого. Проценты позволяли платить зарплату проповедникам и наполняли карманы жертвователей, что должно было быть незаконным из-за запрета на их получение. Эбуссууд-эфенди обосновал свое решение тем, что такова была привычная практика, преобладающий способ пожертвований, и что это способствовало процветанию, хотя до Османской империи было редкостью[527]. Шейх-уль-ислам нашел юридические основания для разрешения начать осаду Кипра в 1570 г., что нарушило мирный договор, на который согласились османы. Он оправдывал массовые убийства шиитов и езидов в Восточной Анатолии на том основании, что те были неверными[528]. Эбуссууд-эфенди узаконил налоги на вино и свинину. Он фабриковал юридические документы, позволявшие евреям строить или ремонтировать молитвенные дома, которые согласно обычному толкованию исламского права должны были быть разрушены. Таким образом шейх-уль-ислам создал правовую основу для проведения изменений на государственном уровне, даже когда они шли вразрез с исламским законом и обычаями.

Сулейман I приказал Эбуссууду-эфенди и канцлеру Джелалзаде Мустафе привести исламское право в соответствие со светским каноном. Шейх-уль-ислам объединил религиозные учреждения, в то время как Джелалзаде Мустафа бюрократизировал систему гражданских институтов.

Благодаря законам и постановлениям, принятым под его руководством, они обрели структуру и стабилизировали свою деятельность. Это повлекло за собой сбор и кодификацию кодексов канонического права для составления всеобъемлющего законодательства. Цель состояла в том, чтобы установить принципиальную последовательность и разрешить практические конфликты[529]. Легитимизация династического права была центральным элементом консолидации империи и ее бюрократического устройства. Сулеймана I стали называть «законодателем».

Европейцы-христиане, возможно, создали светские институты в XVII в., но, как мы видим, во время правления Сулеймана I османы уже сделали религиозную власть второстепенной по отношению к государственной, а светское право – эквивалентным по силе религиозному. В этом отношении они опередили все остальные христианские и исламские страны. Тем не менее султаны все еще оставались энергичными сторонниками ислама.

Благочестие Сулеймана I: мечеть, приличествующая первому османскому халифу

В конце правления Сулейман I обратился к жизни, полной религиозного благочестия. К тому моменту османы обладали единым органом государственного управления, светским и религиозным самовыражением и эстетическим вкусом. Их уникальные одежды, монументальные мечети, ковры, керамика, используемая на публичных банкетах, и султанский шифр – все это создавало желаемый образ: османы выглядели величественными, но набожными. Комплекс мечети Сулеймание, строившийся в Стамбуле с 1550 по 1557 г., представляет собой синтез архитектурных традиций, и украшен лучшими изделиями императорских мастерских.

Подобно тому, как император Священной Римской империи Карл V закончил свои дни, удалившись в монастырь, к 1550 г., спустя тридцать лет своего правления, Сулейман I отвернулся от восторженных мессианских притязаний и апокалиптицизма – а также от прежней любви к роскошным тканям, золоту, драгоценностям, вину и музыке – и обратился к благочестию[530].

Султан выступил против ввоза предметов роскоши и использования украшений, затем – против фигурных изображений и демонстрации драгоценных камней и позолоты в религиозной архитектуре. Аскетичный правитель приказал уничтожить музыкальные инструменты, сделал свои личные апартаменты строгими и скромными и начал носить только зеленые шерстяные жилеты, как, по слухам, Мухаммед. Гобелен с изображением Карла V отправили на хранение. По словам посла Габсбургов, выражение лица султана в 1555 г. было «каким угодно, только не улыбающимся, и отличалось суровостью, которая, хотя и печальна, но полна величия»[531]. Амасийский договор в том же году положил конец разорительной борьбе с Сефевидами, обеспечив стабильность восточной границы и снизив вероятность восстаний шиитов – дервишей-девиантов. Последние годы правления Сулеймана I все больше определялись расколом между суннитами и шиитами, когда его двор перешел от экстатической веры в конец света и Судный день к суннизму, признающемуся сегодня. С 1540-х гг. Сулейман I считал себя султаном и халифом, что впоследствии стало стандартным титулом для османских правителей[532].

Сефевиды также превратились из религиозных экстремистов и восторженно верящих в надвигающийся конец истории в шиитов, узнаваемых их потомками в современном мире. Современник Сулеймана I шах Тахмасп – сын и преемник шаха Исмаила I, великий художник и каллиграф – также провел конец правления в благочестивых размышлениях после установления мирных отношений с османами.